14 ноября 1920 года,  90 лет  назад из Севастополя в Константинополь отбыл последний пароход с остатками разбитых Белых армий Русская  история   -   цепь триумфов и трагедий. Особое место занимает в ней XX век с его войнами и революциями, изорвавшими в клочья миллионы человеческих судеб да и саму страну. Трагические заблуждения приводили патриотов России к безумным решениям, безсмысленным бунтам, к «незнанию России посреди России» (Н. В. Гоголь).

Восстав против большевистского бунта, Белое движение опоздало на два десятка лет. Когда необходимо было сплочение сил интеллигенции, офицерства, придворной аристократии, русское общество разъедалось изменническими выдумками о России и заразой западных политических учений.

Традиция Империи была тяжела для праздных натур. Они не понимали, что эта тяжесть может быть заменена только катастрофой - потопом преступности, живодёрства, кощунства. Они не могли понять, на что поднимают руку, когда злоумышляли против Императора и Империи. Образованные, родовитые, служилые слои общества были поражены тем же вирусом «свободы», что и в прежние времена декабристы. Они упивались новомодными европейскими философиями, вульгарным марксизмом, прелестями западного парламентаризма и не ценили своей собственной русской цивилизации. За что и поплатились не только разложившиеся социальные слои Империи, но и последующие поколения.

Ещё в советский период приобрели популярность романы, романсы и фильмы, проливающие слезу над потерявшими Родину белыми. В то же время за скобками остался вопрос - как же им удалось потерять то, что они считали самым ценным?

Но была ли для них Родина самым ценным? Нет! Более ценными были собственные ложные умствования, самомнение, нигилизм. Из всего этого вырос целый сонм носителей измены, который Достоевский назвал «бесы». Бесы завелись не у станка и на пашне, а в интеллектуальной среде и в салонах. И только потеряв Родину, белые обнаружили в себе любовь к ней. И бросились спасать то, что они так страстно любили и с таким пренебрежением готовы были отбросить.

Могли ли тогда победить белые? Могли. Большевики не пользовались поддержкой населения, не имели ни военного опыта, ни достаточных ресурсов для ведения боевых действий. Так почему же белые не победили? Потому что высшее руководство белых фронтов избрало неверную стратегию и рассчитывало взять страну стремительным наступлением от периферии к центру. Каждый мнил себя спасителем России, презирая остальных. Никакого объединения сил при этом не было. Зато были ненависть и месть - плохие советчики для того, чтобы приобрести доверие населения и сплотить антибольшевистские силы.

За красными были крупные города, куда стекался дезертирский сброд, мародёрствующий и грабивший арсеналы. Это создавало целую армию безжалостных карателей, готовых вырвать хлеб у крестьянина, не заплатив ему ничего. Казалось, что крестьянство должно было встать на сторону белых. Но белые ничего не обещали - ни земли, ни воли, ни прежнего порядка и законности.

Крестьянство почитало Бога и Царя. А чиновников оно не уважало, видело только притеснения со стороны бюрократии, вырождавшегося слоя общества, который уже никуда народ не вёл. Но если Царя нет, то нет и никакого мотива для лояльности к белым.

И крестьянство трагически раскололось - одни оказались на стороне белых, другие - с красными. В итоге перевес оказался на стороне пролетарских банд. А от них, по «железному закону олигархии», власть перетекла в руки узкого слоя партийных функционеров: жестоких карателей или пронырливых распорядителей.
 
Осмыслен ли был Белым движением изначальный порок, сделавший безполезным все усилия, всю жертвенность белой гвардии? Нет. Белые не были монархистами, не имели представления о ценности великой Империи, выстроенной на фундаменте традиции. Они не любили Россию такой, «какой её нам Бог дал» (А.С. Пушкин), а в Гражданской войне видели задачу только в том, чтобы «вернуть старое», понимая под этим какие-то смутные воспоминания о частном быте.

Но старое невозможно было восстановить, как невозможно склеить разбитую вдребезги вазу. Поэтому многие бездумно цеплялись за новые политические формы - эсеровщину, меньшевизм, конституционализм. Идейный хаос не давал здравым идеям реставрации взять верх.

Не случайно Троцкий говорил, что белые несомненно победили бы, руководствуясь монархическими лозунгами. Идея Царства моментально объединила бы крестьянство и аристократию, а также квалифицированных рабочих, которым разгул анархии не мог быть по душе. Но лидеры Белого движения предпочитали исходить из принципа: дерусь, потому что дерусь, сначала перебьём большевиков, а там посмотрим. Успехи тактического плана по этой причине быстро обернулись стратегическим поражением. Невозможно было ни расколоть ряды противника, ни консолидировать собственные ряды, не сказав ясно и понятно, за что люди идут умирать.

Увы, понимание своих заблуждений и ошибок не пришло к белым и в эмиграции. Вину за поражение и потерю Родины возлагали на кого угодно, только не на себя. Главным объектом клеветнической критики стал Император Николай II.Тому, кто до конца стоял за Империю, кто пошел на Голгофу вместе со своей семьёй - люди, предавшие Империю, проигравшие всё, предъявляли претензии, которые кочевали из одних мемуаров в другие. А теперь эти домыслы и пасквили становятся для некоторых современных историков едва ли не документальной основой их исследований!

Ничего не поняли эмигрантские массы и в природе Советской России. Они ждали её крушения со дня на день, не понимая, что политтехнологи тирании пришли на многие десятилетия. Раз уступив, уже ничего быстро не вернёшь. То, чего дворянство не смогло совершить с диктатурой рабочих и крестьян, она десятикратно сотворила не только с дворянством, но и со всем народом.

Некоторые эмигранты всё еще продолжали мыслить категориями гражданской войны. И пошли за Гитлером, полагая, что большевики - большая беда, чем иноземное нашествие. Они не понимали, что кайзеровские войска - это армия другой эпохи. Они не поняли, что современность - это тотальная война. Это очень хорошо осознали немцы, проанализировав все пороки Веймарской республики и собственной революции. Поэтому русские эмигранты, сотрудничавшие с вермахтом, оказались в стане врага, который воевал не с большевиками, а с Россией и русским народом. Гражданская война давно закончилась, а мировая война решала совсем другие проблемы. Эмиграция же, в некоторой своей части, перепутала эпохи.

При этом русская эмиграция сохранила для нас знание о прежней России, Святой Руси, которую мы потеряли. Русское зарубежье сохранило интеллектуальную среду, где развивалась русская философия, русская историческая наука, русская литература. Связь с великой потерянной Россией не прерывалась.

Резкая критика в адрес тех, кто пережил русскую трагедию, выглядят сегодня как посягательство на Россию. Нужно помнить, что в белой армии были герои, проливавшие кровь за Отечество, прежде всего, в Первой мiровой войне. Многие из них совершали потом роковые ошибки, но как можно перечеркнуть ту часть их жизни, что была отдана Отечеству? Как можно цинично судить тех, кто видел и понимал большевизм как страшную машину уничтожения русского народа? Подобные суждения обеляют красных, которые как будто бы не переходили трусливо в стан врага, не бежали перед его армиями, не становились предателями...

Судьбы белых офицеров, учёных, писателей - это во многом отражение судьбы Отечества, ушедшего в воды истории, в народную память, чтобы возродиться вновь как надежда на грядущее величие России. Ничего подобного нет у красных, до сих пор одобряющих разрыв исторических нитей и низвержение России, победы «бесов» над русским народом.

Мы склоняем головы перед воинской доблестью солдат и офицеров разных армий. Подвиг всегда подвиг. Даже если его совершают люди, одетые в форму чужих войск. Поэтому мы должны отдать должное в равной степени и Каппелю, и Чапаеву.

Но это не имеет отношения к общеполитической оценке Белого движения как запоздавшей формы борьбы с большевиками. Белые столь же ответственны за разорение России, как и красные. Не было в Гражданской войне правых. Все были неправы, все замешаны в измене и зверствах против собственного народа.

Первый удар по России нанесли как раз те, кто потом готов был сражаться с большевиками насмерть. Но лучше бы они сражались насмерть с изменой, погубившей Империю.

Отсутствие абсолютной правоты и у белых, и у красных даёт нам основание преодолеть всё ещё идущую в современном обществе гражданскую войну. Для этого надо избегать «партийности» в исторических оценках, отказаться от идеализации какой-либо из сторон, преодолеть страсть к фантазиям и романтическим выдумкам, фабрикующим образы «рыцарей без страха и упрека». В русской истории достаточно настоящих героев, подлинных символов национального единства.

Мы должны осознать, что Октябрь является прямым следствием Февраля, что белый террор является прямым продолжением красного. Обе стороны - соучастники в крахе Империи, в массовой измене Вере, Царю и Отечеству. Такое понимание позволит нам объективно проанализировать и понять события нашей истории. Понять, что ни в свержении монархии в результате заговора, ни в торжестве большевиков в результате братоубийственной войны нет ничего позитивного.

Опыт русской трагедии даёт нам урок: не стоит быть левыми. Немало примеров измены, трусости, лжи дали истории коммунисты, социалисты, социал-демократы, либералы, анархисты. Путаясь в «левых» теориях, Россия в XX веке пережила несколько катастроф, потеряла миллионы человеческих жизней.

Для того чтобы величайшая трагедия, пережитая в начале XX века, осталась для России только историческим опытом, необходимо масштабное изменение всего уклада современной жизни, который носит сейчас совершенно гибельный для народа характер и обещает новые катастрофы, трагедии и утраты.

Андрей Николаевич САВЕЛЬЕВ