Украинские националисты всегда были ослеплены нечеловеческой яростью и жестокостью. Даже находясь далеко от кормил власти и не имея за собой никакой весомой поддержки, они с невероятным упорством и цинизмом убивали, в том числе и друг друга.

После убийства в 1938 году Евгения Коновальца советским агентом Павлом Судоплатовым внутри Организации Украинских Националистов начались серьезные противоречия. Разногласия усилились после падения Польши в 1939 году, когда немало националистических деятелей из среды так называемых «краевиков» вышли из тюрем и лагерей. Но оказались не у дел. Эмиграционный Провод под руководством Андрея Мельника игнорировал во многих случаях их мнение. Начал назревать внутри бунт, лидером которого стал Степан Бандера. Молодежь выдвинула требования: «всесторонняя милитаризация ОУН, организация конспиративных центров в западных областях Украины, формирование легиона на стороне немцев против СССР, отстранение руководства ОУН и передача их... трибуналу». В ответ Мельник обвинил бандеровцев в провокации. В свою очередь, Бандера созвал в феврале 1940 года в Кракове конференцию своих сторонников. На этом заседании бандеровцы создали главный революционный трибунал, который вынес смертный приговор членам «группы Мельника» (мельниковцам). Приведением приговора в действие занялась только что созданная служба безопасности (СБ). В течение полугода две националистические фракции, не насчитывающие в своих рядах и десяти тысяч человек, во внутренней грызне уничтожили около 900 своих членов.

Не прекращались распри внутри националистического лагеря и во время Великой Отечественной войны.

Если хорошо проштудировать историю украинского националистического движения, то к большому удивлению можно выяснить, что созданная в конце 1942-го года УПА (Украинская Повстанческая Армия) никакого отношения к ОУН (Организации Украинских Националистов) не имела.

Отцом-основателем УПА был Василий Боровец, который пользовался псевдонимом Тарас Бульба, поэтому часто в исторической литературе он упоминается как Бульба-Боровец. В конце лета 1941 года Бульба-Боровец начинает формировать в Полесье отряды местной «самообороны», названные им «милиция», хотя правильно было бы их назвать полицией, поскольку Бульба-Боровец с первых дней немецкой оккупации постарался наладить с немцами хорошие отношения. Тем более, что немцы сами были не против такого союза. Ведь «бульбовская милиция» гарантировала им относительный порядок в Полесье. Милиция даже была переименована в «Полесскую Сечь», а Боровец провозгласил себя ее атаманом. Но ситуация стала складываться не так, как первоначально рассчитывал на это новоявленный вождь сечевеков.

Дело в том, что Полесье, в отличии от Галичины, давно входило в состав СССР и здесь украинский национализм не получил такого бурного развития. Боровец заманивал людей в «Полесскую Сечь» с помощью демагогических заявлений о том, что они собираются воевать за свободу Украины. При этом понятие «свобода Украины» каждым трактовалось по-своему.

Следует добавить, что немецко-фашистский оккупационный режим на Волыни и в Галиции довольно резко отличался во всех отношениях. В Галиции допускались (в особенности на низшем уровне) элементы местного самоуправления, которое осуществляли разного рода коллаборационисты из местного населения. Так, уже с первых дней оккупации сбор всяких поборов (прежде всего так называемых «контингентов» - сельскохозяйственных налогов) полностью взяли на себя службы и структуры УЦК (Украинского центрального комитета), созданные гитлеровцами с помощью украинских националистов, которые на протяжении всех лет оккупации довольно тщательно справлялись со своими обязанностями. На Волыни же эти функции выполняли немцы совместно с сельскими старостами и их активом, а так же с помощью «украинской» и «польской» полиции, а частенько и с помощью карательных акций «охранительных» войск СС.

Многие из «казаков» Полесской Сечи не могли не замечать того, что происходит вокруг. Ведь под боком у них грабили села, немцы насильно забирали крестьянский скот и прочее имущество, отправляли на рабскую работу в гитлеровскую Германию волынских юношей и девчат, гибли «казачьи» родственники от рук гитлеровцев и их прислужников. А рядом все активнее и активнее противостояли фашистам красные партизаны, которые на деле, а не на словах доказывали, что такое борьба за свободу Родины. Поэтому отдельные подразделения «Сечи» выходили из-под контроля атамана и старались защитить население от грабежа и истязаний карателей. Это заставило Бульбу-Боровця маневрировать и кое-что менять в своем поведении. Он, конечно, не порывал своих связей с гитлеровцами, однако вместе с тем старался показать перед «сечевиками» свою «самостоятельность». Атаман хорошо понимал, что если он и его «Украинская Повстанческая Армия», как теперь стала называться Полесская Сечь, не начнет действовать, значительная часть «казаков» просто перебегут к советским партизанам, что уже не раз случалось. Потому Боровец, грубо говоря, закрыл глаза на то, что его бойцы в нескольких населенных пунктах захватили власть, разрушив несколько немецких хозяйственных объектов. При этом было уничтожено несколько немцев, и несколько полицаев из местных. Кроме того, сам Боровец провел ряд переговоров с советскими партизанами, заключив с ними своеобразный пакт о ненападении.

Все это действительно было и отрицать этого не стоит, .но тут необходимо отметить такие особенности происходившего: многие стычки с немцами происходили не благодаря, а вопреки руководству УПА и довольно часто происходили в результате неких личных разногласий с немцами типа неправомерного ареста (по мнению «сечевиков», конечно) кого-нибудь из членов УПА и т.д., да и в масштабах Великой Отечественной войны потери, нанесенные немцам бойцами УПА, были просто мизерными.

Но самое главное состоит в том, что ОУН (Бандера) никакого отношения к УПА и ее акциям в тот промежуток времени не имела. И более того - это были противоборствующие группировки, люто друг друга ненавидевшие. В первую очередь, конечно, противостояние базировалось на личной неприязни Боровца и Бендеры. В своей книге "Армия без государства" Боровец писал что: «Бандеровцы... добивались от нас, чтобы мы официально признавали их "власть" и подчинялись политической линии их партии». Что для честолюбивого Бульбы-Боровца было просто неприемлемо.

С каждым месяцем напряжение между бандеровцами и бульбовцами нарастало. Когда весной 1942 года отдельные подразделения «Полесской Сечи» вступали в эпизодические стычки с гитлеровцами,  проводившими  массовые реквизиции крестьянского скота и другого имущества, ОУН (б), которой руководил тогда Николай Лебедь, выдала листовку, в которой акции УПА называла диверсией.

Отношения еще более обострились с началом осени 1942 года. Именно в то время происходят первые вооруженные стычки между бандеровцами и бульбовцами. Боровец старался преодолеть конфликт дипломатическим путем, но напрасно. Бандеровцы поставили цель - любой ценой переподчинить себе УПА.

В начале 1943 г. несколько отрядов бульбовцев были разоружены бандеровцами. Однако пика противостояние между УПА и ОУН (б) достигает летом 1943 года. Споря со сторонниками ОУН, можно заметить такую тенденцию -  многие из них не в состоянии критически воспринимать информацию, исходящую не из среды украинских националистов, мол, книжки про ОУН пишут бывшие политработники или некие «шовинисты» из Москвы. Поэтому  хотелось бы привести ряд цитат из книги Бульбы-Боровца «Армія без держави» (Виннипег, 1981), поскольку автора трудно заподозрить в отсутствии украинского национализма и к тому же он был очевидцем многих событий.

Вот эти самые цитаты: «События развивались неистовым темпом. С каждым днем увеличивался массовый террор лебедевской атаманщины против своего собственного народа. Всех, кто не разделял мысли Лебедя и его программы, какой бы бездарной она не была, подавляли разными, очень страшными репрессиями, их объявляли «предателями украинской нации», «саботажниками украинского государственного порядка» и за это наказывали шомполами и расстрелами» (стр.258)

«Все эти люди были террором принуждены некоторое время работать в новом войске, а потом были поголовно ликвидированы, как свидетели массовых преступлений. В особенности была предана пыткам Анна Боровец (жена Боровца), чтобы она раскрыла некоторые тайны мужа, главным образом – где спрятаны склады с оружием и наши типографии. Она ничего не предала и была замучена насмерть» (стр. 267)

«Наши ряды постоянно несли боевые потери в руководящих кадрах. Отступая, например, с боями от преследования нашей штабной группы под охраной отдела поручика Мухи, перед двумя кременецкими батальонами бандеровцев под командой «Нечуса», что принимали участие в окружении нашего штаба 19.8.1943 года, мы имели очень много убитых и раненных казаков»(стр.268)

«Второй характерной особенностью событий того фатального дня было то, что мы в поспешности нагрузили всех убитых наших товарищей на одну телегу и начали немедленно форсировать Случ, на левый берег, но нас с той стороны речки взяли под сильный пулеметный огонь «свои», бандеровцы» (стр.269)

«Под влиянием этих ужасных событий, подобные мысли не были чужды и для меня в позднюю осень 1943 года. Я окончательно убедился, что с украинским вождизмом, так же, как и с коммунизмом или нацизмом, у нас может быть только один язык – полное их отрицание. Иначе они физически истребят всех других политических противников. Как коммунизм, так и вождистский фанатизм, который стремится слепо и назойливо к тотальной власти, нигде в мире не пойдут на честное сотрудничество с инакомыслящими. Это им запрещает их «Коран». (стр.270)

«Все воины видели, что таким образом партия Лебедя ведет целую армию на явную смерть. А за армией такая самая судьба ждет всю нацию. Началось большое недовольство в рядах армии. Это недовольство партийная СБ (Служба Безопасности ОУН ) принялась ликвидировать системой массового внутреннего шпионажа, репрессиями и расстрелами» (стр.274)

Как видно из вышеприведенного, сообщество украинских националистов раздирала взаимная вражда, имевшая достаточно жестокий характер. И на этом фоне звучит достаточно забавно утверждение многих современных апологетов ОУН, что данная организация не причастна ни к каким преступлениям. Смотря на то, как украинские националисты расправлялись по сути со своими же единомышленниками, очень тяжело представить, что они обходились со своими противниками мягче.

Противоборство между ОУН и УПА складывалось не в пользу Боровца, его отрядам приходилось противостоять четко структурированной, фанатичной и безжалостной силе, за спиной которой стояла поддержка немецких властей. К тому же ОУН пошла на хитрость, создав параллельную структуру с таким же названием -УПА. Первоначально эта структура использовалась как средство дискредитации Боровца как в глазах местного населения, так и в глазах немцев, считавшего его одним из своих сторонников. Но потихоньку, с помощью пропаганды бульбовцы стали перетягиваться в подразделения бандеровцев. Наконец, в сентябре 1943 года штабная группа Боровца была окружена бандеровцами, после непродолжительной стычки часть бульбовцев сложила оружие, но сам Бульба-Боровец с 30 приближенными сумел скрыться. И это была фактически смерть старой, «бульбовской» УПА - теперь осталась только параллельная, «бандеровская» УПА.

Полесского атамана схватило гестапо. Правда, есть версия, что Бульба сдался сам, предпочитая отсидеться в немецкой тюрьме, а не сталкиваться на воле со своими врагами. Немцы посадили Боровца в бункер «Целенбау» в Заксхаузене. Бульбу -Боровца поместили в камеру 77. А в камере 73 сидел его злейший враг Степан Бандера.

Сейчас по поводу пребывания Бандеры и других лидеров националистов в Заксхаузене происходят просто дикие спекуляции. Прекрасно понимая, что у большинства населения Заксхаузен прочно ассоциируется с концлагерем, сторонники Бандеры особенно напирают на этот факт, мол какое сотрудничество с немцами, если сам Бандера в концлагере сидел. При этом идет попытка вызвать ассоциацию, когда вождь националистов в лагерной робе выполняет тяжелую физическую работу и при этом его кормят какой-нибудь баландой. Но все это не соответствует действительности. В «Целенбау» содержались наиболее ценные пленники Рейха, такие как экс-премьер Франции Леон Блюм, бывший канцлер Австрии Курт Шушниг и др. В «Целенбау» регулярно приходила помощь от Красного Креста, заключенные получали посылки от родственников, Бандера так же получал помощь и от своей организации, в том числе и денежную. Украинские националисты имели возможность свободно передвигаться по лагерю, встречаться друг с другом, носили гражданскую одежду. Немцы разрешали им покидать пределы лагеря для «конспиративных» встреч со связными ОУН, тем более что замок Фриденталь, где располагался центр подготовки кадров для ОУН (б) находился в двухстах метрах от Заксхаузена. Так что это трудно назвать даже заключением. Скорее всего, это была, как называли это сами немцы, «почетная изоляция».

Когда возникла необходимость, в 1944 году и Бандера, и Бульба-Боровец были немцами без лишних разговоров освобождены. Правда, последний не оправдал надежд гитлеровцев, не сумев ничего путного организовать, а вот Бандера оправдал и даже сверх того. Уже чисто его, Бандеры, ОУН-УПА, полностью пропитанная идеями интегрального национализма, ожесточенно воевала с советскими партизанами, Красной Армией и еще пять лет после окончания войны дестабилизировала ситуацию на Западной Украине.

Алексей Иванов