Александр Александрович Алехин (20.10.1892-24.3.1946) - чемпион міра по шахматам с 1927 по 1935 гг. и с 1937 по 1946 гг. Представитель русской шахматной школы А.Д. Петрова и М.И. Чигорина, выдающийся комбинационный шахматист, міровой рекордсмен по игре "вслепую".

Родился в Москве в семье предводителя дворянства Воронежской губернии. Окончил классическую гимназию. В 13 лет завоевал первый приз в турнире по переписке, проводившемся журналом "Шахматное обозрение". Стал членом Московского шахматного кружка, играл на турнирах в Москве, Петербурге, Дюссельдорфе, Гамбурге, Карлсбаде, Стокгольме, Берлине, Париже. В 16 лет, победив на Всероссийском турнире памяти М.И. Чигорина (Петербург, 1909), получил звание маэстро и был удостоен фарфоровой вазы - главного приза, учрежденного Их Императорскими Величествами. В 1910 г. поступил на юридический факультет Московского университета, в 1911 г. переехал в Петербург, где стал студентом Императорского училища правоведения (окончил курс в мае 1914 г., получил чин титулярного советника и был причислен к Министерству юстиции).

Занял третье место на международном турнире в Петербурге в апреле-мае 1914 г., уступив Э. Ласкеру и Х.Р. Капабланке. По итогам турнира получил звание гроссмейстера. После начала Первой міровой войны был интернирован в Мангейме, где проходил турнир мастеров Германского шахматного союза, однако вскоре был освобожден из заключения и сумел кружным путем вернуться в Россию. По состоянию здоровья (болезнь сердца) Алехин не подлежал призыву в армию. Стал сотрудником Комитета по оказанию помощи одеждой и всем необходимым больным и раненым воинам. В 1916 г. находился на Галицийском фронте в качестве уполномоченного Красного Креста. За спасение раненых был награжден двумя Георгиевскими медалями, а за спасение офицера - орденом Святого Станислава с мечами. Был дважды контужен, лечился в госпитале в Тарнополе. После возвращения в Москву был приписан к правовому отделу Министерства иностранных дел. Выступал с сеансами игры в Москве, Киеве, Одессе и других городах России, в том числе и после Октябрьского переворота.

В начале 1919 г. Алехин, находившийся на гастролях в Одессе, был арестован и приговорен к расстрелу по обвинению в связях с белогвардейцами. Лишь благодаря вмешательству председателя Совнарнкома Украины Х. Раковского его освободили как известного шахматиста. Он был определен на работу в Одесский губернский исполком. В августе 1919 г. перебрался в Москву. Работал в военно-санитарном управлении, в Харькове заболел сыпным тифом. В 1920-1921 гг. работал в должности следователя московского Центрального следственно-розыскного управления, в совершенстве владея английским, французским и немецким языками, занимался перепиской с наркоматом иностранных дел по вопросам, связанным с розыском иностранцев, пропавших в России во время революции и гражданской войны. Совмещал эту работу с обязанностями переводчика в Коминтерне. Не прекращал занятий шахматами, занял первое место на первом Всероссийском шахматном чемпионате в октябре 1920 г.

В марте 1921 г. Алехин женился на Анне-Лизе Рюгг - деятельнице Швейцарской демократической партии. Брак был непродолжительным, но позволил Алехину беспрепятственно эмигрировать через Ригу в Берлин, затем он перебрался в столицу русской эмиграции - Париж. В 1921 г. выпустил в Берлине свою первую книгу "Шахматная жизнь в Советской России", в 1924 г. опубликовал работу "Мои лучшие партии (1908-1923)". В 1921-1927 гг. Алехин сыграл в 22 международных турнирах и победил в 14 из них. В 1924-1925 гг. устанавливает несколько мiровых рекордов в сеансах одновременной игры вслепую: Нью-Йорк (1924) - сыграл 26 партий, из которых выиграл 16, проиграл 5 и 5 завершил в ничью; Париж (1925) - 27 партий, из которых победил в 22-х и только в трех проиграл. В 1925 г. стал доктором права, защитив диссертацию "Система тюремного заключения в Китае". В 1927 г. принял французское гражданство. В 1929 г. опубликовал две новые книги: "На пути к высшим шахматным достижениям (1924-1927)" и "Международный шахматный турнир в Нью-Йорке 1927".

Один из критиков-евреев писал: «если Морфи был поэтом шахмат, Стейниц - бойцом, Ласкер - философом, Капабланка - чудо-механиком, то Алехин, согласно русскому, вечно мятежному и самобичующему духу, все больше сказывается как искатель шахматной правды». По словам самого Алехина, в сознании мастера во время игры совершается скрытая драма, отмеченная «постоянным столкновением между творческой идеей, стремящейся к безконечному, и стремлением противника к опровержению ее». Алехин возродил угасший было после десятилетий господства позиционной игры В. Стейница и Э. Ласкера и "автоматизма" Капабланки комбинационный стиль. «Комбинация, - писал Алехин, - душа шахматной партии».

В 1926 г. Алехин находился на турнирах в Уругвае, Бразилии и Аргентине, где благодаря местному Шахматному союзу получил средства на организацию матча с чемпионом міра Капабланкой. После драматической борьбы в Буэнос-Айресе в сентябре-ноябре 1927 г. одержал убедительную победу, став четвертым в истории шахмат чемпионом мiра. Вплоть до 1935 г. с неизменным успехом побеждал на крупнейших международных турнирах, в том числе в матче с Е. Боголюбовым в 1929 г., на 3-й Всемірной шахматной олимпиаде в Гамбурге в 1930 г., во время кругосветного путешествия.

Алехин всячески способствовал популяризации шахмат. Он первым из чемпионов мiра провел в 1932-1933 гг. кругосветные шахматные гастроли (США, Мексика, Куба, Гавайские о-ва, Япония, Шанхай, Гонконг, Филиппины, Сингапур, Индонезия, Новая Зеландия, Цейлон, Египет, Палестина, Италия), за время которых сыграл 1320 партий (1161 выиграл и только 65 проиграл).

В 1935 г. Алехин получил вызов на матч за первенство міра от М. Эйве, которому проиграл с разницей в одно очко. Однако одержал убедительную победу на матче-реванше в Гааге в декабре 1937 г., вернув звание чемпиона міра.

С началом Второй мiровой войны с 1940 г. служил во французской армии военным переводчиком, попал в плен, после капитуляции Франции был освобожден. Во время немецкой оккупации Европы участвовал в 16 турнирах, победил в 9 и в 4 разделил первое место, в 1942 г. стал чемпионом Европы. В эти годы дал несколько сеансов одновременной игры высшим чинам Германии, не проиграв ни разу. Одна из ходивших в эмиграции легенд: игравший черными эсэсовский генерал сдался, а Алехин развернул доску и предложил продолжить игру его фигурами с той же позиции. Генерал вскоре сдался вторично. Алехин снова развернул доску и продолжил игру с момента сдачи противника. Генерал был вынужден сдаться третий раз и раздосадованный выбежал из помещения. В 1943-1944 гг. Алехин вел шахматный отдел в русской эмигрантской антикоммунистической газете "Новое слово", издававшейся в Берлине (единственной разрешенной там немцами) и поддерживавшей Власовское движение.

Работал также шахматным обозревателем в немецкой газете "Паризер цайтунг", где в частности в 1941 г. опубликовал статью "Арийские и еврейские шахматы" ("Arisches und judisches Schach"). Под арийскими шахматами он имел в виду стиль наступательной борьбы на основе творчества и жертвенности, под еврейскими - изнурительный выжидательно-оборонительный стиль в расчете на ошибку соперника по невнимательности. Арийские шахматы, это немецко-европейские и славяно-русские, дарят людям эстетическое и духовное наслаждение. Еврейские же - рационализируют, обедняют, выхолащивают шахматное творчество. Вот несколько выдержек из статьи:

Об арийских шахматах: «Шахматы нельзя сравнивать ни с одной игрой за столом, а именно по одной принципиальной причине, которая накладывает на шахматы отпечаток искусства... Принципиальная разница между шахматами и любыми другими играми, целью которых является завоевание пространства, материала и т.д., состоит в том, что шахматам присуще нечто совсем особенное, а именно - матовая идея. В начале шахматного поединка соперники тоже стараются выиграть друг у друга пространство и материал. Но как только появляется матовая идея, то есть мысль о том, как окружить главную вражескую фигуру, то для осуществления этой идеи оправданы любые жертвы времени, пространства или материала. Поэтому шахматы полезны, поэтому они так привлекательны, потому что - подчас подсознательно - напоминают нам о человеческом стремлении к идеалу, о радости самопожертвования ради идеи. И поэтому шахматы вызывают эстетические чувства, поэтому и торжествует в них чувство красоты, что внутренний дух шахмат соответствует присущему нам стремлению к самопожертвованию».

О еврейских шахматах: «Что, собственно, представляют собой еврейские шахматы, еврейская шахматная мысль? На этот вопрос не трудно ответить: 1) материальные приобретения любой ценой; 2) приспособленчество, доведённое до крайности, которое стремится устранить всякую тень потенциальной опасности и поэтому раскрывает идею (если это вообще можно назвать идеей) защиты как таковой!.. Способны ли евреи как раса к шахматам? Имея тридцатилетний опыт, я бы ответил на этот вопрос так: да, евреи чрезвычайно способны к использованию шахмат, шахматной мысли и вытекающих из этого практических возможностей. Но подлинного еврейского шахматного художника до сих пор не было».

И далее Алехин дает ряду еврейских шахматистов язвительные характеристики, например:
О «мастере из Лодзи, Акибе Рубинштейне»: «Будучи воспитан в строго ортодоксальном духе с талмудической ненавистью к гоям, он уже с начала своей карьеры был одержим тем, чтобы истолковать свою склонность к шахматам как своего рода "миссию". Вследствие этого он, будучи молодым человеком, принялся изучать шахматную теорию с такой же страстью, с какой он мальчиком впитывал в себя Талмуд». О Нимцовиче: «Рижский еврей Аарон Нимцович относится скорее к эпохе Капабланки, нежели к эпохе Ласкера. На его инстинктивную антиарийскую шахматную концепцию странным образом - подсознательно и вопреки его воле - влияла славянско-русская наступательная идея (Чигорин!). Я говорю подсознательно, ибо трудно даже представить себе, как он ненавидел нас, русских, нас, славян!..». «Он однажды вечером завел разговор на советскую тему, глядя в мою сторону, сказал: "Кто произносит слово СЛАВЯНИН, тот произносит слово РАБ". Я ответил ему на это такой репликой: "Кто произносит слово ЕВРЕЙ, тому к этому, пожалуй, нечего и добавить"...».

«Все яснее становится единство разрушительной, чисто еврейской шахматной мысли (Стейниц - Ласкер - Рубинштейн - Нимцович - Рети), которая в течение полувека мешала логическому развитию нашего шахматного искусства». Алехин также пишет о своем личном вкладе в борьбу с еврейским началом в шахматах, когда он своими победами на международных турнирах оттеснил от борьбы за міровое первенство (матч с Капабланкой) Рубинштейна и Нимцовича.

О Капабланке: «В 1921 году он сумел освободить шахматный мір от еврейской нечисти, в этом безспорно его историческая заслуга. К сожалению, Капабланка воспользовался своим титулом ради самообожествления, что оттолкнуло от него самых близких друзей. Всё же как шахматная личность он весьма велик...»

О причинах первого проигрыша Эйве в 1935 г. Алехин пишет: «Матч проводился оргкомитетом, состоявшим исключительно из евреев. Меня уговорили взять в секунданты еврейско-голландского мастера Самуэля Ландау, который в решающий момент матча якобы "по личным причинам" бросил меня на произвол судьбы. Техническим руководителем матча был назначен личный секретарь Эйве, житель Вены Ганс Кмох, женатый на еврейке. Нетрудно представить, какой "объективности" я мог от него ждать. И поскольку я проиграл матч, отстав от соперника всего на одно очко, то берусь утверждать категорически, что если бы я своевременно распознал тот особый дух, которым сопровождалась организация матча, Эйве никогда не отвоевал бы у меня титул даже на самое короткое время. Во время матча-реванша в 1937 году также было приведено в движение всё шахматное еврейство. Большинство еврейских мастеров были задействованы в пользу Эйве в качестве корреспондентов, тренеров и секундантов. К началу этого второго матча у меня уже не было никаких сомнений: мне предстояла борьба не с голландцем Эйве, а со всем шахматным еврейством. Моя убедительная победа (+10, - 4) на самом деле стала победой над еврейским заговором».

Впоследствии за эту статью его обвинили в "коллаборационизме" и "антисемитизме" и подвергли остракизму, пытались запретить ему участие в международных шахматных турнирах. Кампанию против чемпиона мiра организовали голландец Махгилис (Макс) Эйве (бывший в 1935-1937 гг. пятым чемпионом мира), американцы Ройбен Файн и Сэмюэл Решевский. В частности, в ноябре 1945 г. Алехин был приглашен на рождественские турниры в Лондоне и Гастингсе (Великобритания), однако после отказа Эйве, Файна и Денкера играть в турнире, если в нем будет участвовать Алехин, приглашение было аннулировано. Алехину пришлось публично отмежеваться от статьи "Арийские и еврейские шахматы", заявив, что редактор газеты сам вставил в текст "антисемитские" выражения (возможно отчасти так и было, но замысел статьи был явно алехинским). Но это мало что изменило в отношении к нему со стороны "еврейских шахмат". В 1944 г. Алехин переехал в Испанию, а в конце 1945 г. обосновался в Португалии - эти страны, сохранившие и после войны христианско-корпоративный ("фашистский") строй дали тогда приют многим подобным обвиняемым в коллаборационизме.

В августе 1946 г. в Ноттингеме должен был состояться матч за звание чемпиона міра между Алехиным и советским гроссмейстером М.М. Ботвинником. Учитывая прекрасную спортивную форму чемпиона міра - эмигранта, да к тому же антикоммуниста и "антисемита" - для советских властей это состязание было пропагандно невыгодным и нежелательным, тем более в случае возможной победы Алехина. Полковник НКВД Борис Вайнштейн, в то время председатель Всесоюзной шахматной секции, ненавидел Алехина как "антисемита" и прилагал усилия по срыву матча, опасаясь, что Ботвинник проиграет. В "Шахматном вестнике" (1993, № 8-9) Вайнштейн признает в интервью, что НКВД в лице генерал-лейтенанта С.С. Мамулова (помощника Берии) был категорически против матча Алехин - Ботвинник, ибо: «Своими действиями во время войны Алехин поставил себя вне рядов культурного человечества»...

23 марта 1946 г. ФИДЕ дала согласие на матч, а на следующий день 24 марта стало известно о внезапной смерти Алехина. Александра Александровича нашли мертвым в гостинице "Парк-Отель" городка Эшторил близ Лиссабона. В комнате осталась посуда от ужина с кем-то... Он был первый чемпион мiра по шахматам, который ушел из жизни непобежденным. Мало кто тогда сомневался, что его умертвили чекисты. В 1956 г. его прах был перезахоронен на кладбище Монпарнас в Париже. На надгробии его написано: «Александр Алехин - гений шахмат России и Франции. Чемпион мира по шахматам с 1927-го по 1935-й и с 1937-го до кончины».

М.Н.