Царь Иоанн Грозный

Сольвычегодск - вотчина Строгановых

герб Строгановых

Ермак

Ермак является к Строгановым

штурм крепости

посланцы Ермака пере царем Иоанном IV Грозным

«Строгановы, по-ви­ди­мо­му, издревле были богатыми Новгородскими гостями [предположение Неч­во­лодова]; движимые отвагой и предприимчивостью, они, может быть, ещё в XIV веке перебрались в Двинскую Землю, – здесь при Великом Князе Василии Иоанновиче в дремучих лесах, по пустынным берегам диких рек и озёр, Строгановы приобрели большие владения в Сольвычегодском и Устюжском крае и наживали великие богатства, занимаясь соляным промыслом, рыбной ловлей, а также хлебопашеством и торговлей с инородцами – пермяками и югрою, у которых выменивали дорогие меха. Строгановы были при этом всегда верными слугами Московских Государей, и, когда с Великим Князем Василием Тёмным случилась беда и он попал к татарам в плен во время Шемякинской смуты, то именно Строгановы ссудили его значительными деньгами на выкуп»[1]. «Если мы, даже отвергнув показания новгородского летописца о 200 000, примем показание псковского о 29 500 рублях, то и это будет сумма очень значительная по тогдашнему времени: богатые новгородцы, откупаясь от Великих Князей Московских, не платили им более 15 500 рублей»[2].
Конечно, и Московские Государи постоянно оказывали им свои милости. «При Иоанне Грозном главой этой замечательной семьи был Аникий Строганов, имевший трёх сыновей: Якова, Григория и Семёна. В это время Строгановы обратили свою промышленную деятельность далее на восток, в область Камы; в 1558 году Григорий Аникиев Строганов бил Царю челом и сказывал: в осьмидесяти осьми верстах ниже Великой Перми, по реке Каме, по обе её стороны, до реки Чусовой, лежат места пустые, леса черные, речки и озера дикие, острова и наволоки пустые, и всего пустого места здесь сто сорок шесть верст; до сих пор на этом месте пашни не паханы, дворы не стаивали и в Царскую казну пошлина никакая не бывала, и теперь эти земли не отданы никому, в писцовых книгах, в купчих и правежных не написаны ни у кого. Григорий Строганов бил челом, что хочет на этом месте городок поставить, город пушками и пищалями снабдить, пушкарей, пищальников и воротников прибрать для береженья от ногайских людей и от иных орд; по речкам до самых вершин и по озёрам лес рубить, расчистив место, пашню пахать, дворы ставить, людей называть неписьменных и нетяглых, рассолу искать, а где найдётся рассол, варницы ставить и соль варить...»
Царь Григория Строганова пожаловал, отдал ему эту землю.
Строганов построил городок, назвал его Канкором, но через пять лет одного городка оказалось мало; в 1564 году Строганов бил челом, чтоб Царь позволил ему поставить другой городок, в двадцати верстах от Канкора: нашли тут рассол, варницы ставят и соль варить хотят, но без городка люди жить не смеют, и слух дошёл от пленников и от вогуличей, что хвалятся сибирский салтан и шибаны идти на Пермь войною, а прежде они Соликамск дважды брали. Царь исполнил и эту просьбу, и явился новый городок – Каргедан со стенами в тридцать сажен, а с приступной стороны, для низкого места, закладен он был вместо кирпича камнем[3].
Каргедан – первоначальное название Орла-городка. В нём то и начал строить в 1564 году Григорий Аникиевич деревянную шатровую церковь в честь Похвалы Богоматери, а после его смерти (5 ноября 1577 года) её закончил его сын Никита в 1580 году. Эта великая в историческом смысле церковь благополучно простояла три с половиной века. Во всяком случае, в 1925 году будущий маститый академик И. Э. Грабарь вывез из неё «двенадцать первоклассных икон»[4], а потомки тех, кому не разрешалось селиться в Опричных землях, позаботились уничтожить её, и мы даже не знаем теперь, как она выглядела.
В 1566 году брат Григория, Яков, от имени отца своего, Аникия Федорова, бил челом, чтоб государь пожаловал, взял их городки Канкор и Кергедан и все их промыслы в опричнину,– и эта просьба была исполнена...[5]
Строгановы не были опричниками в смысле принадлежности к военно-монашескому ордену, братству Голгофо-Распятского монастыря в Александровой Слободе (число братьев было всегда 300 и никогда не менялось), но они были взяты Царём в опричнину потому, что были опричниками по духу. Многие просились в опричнину, но Царь отказывал, а им не отказал. Строгановы были самыми крупными землевладельцами Прикамья. В 1568 году Яков Строганов от имени брата Григория просил Государя об отдаче им земли ещё на двадцать вёрст к прежнему пожалованию по реке Чусовой. Получив по Царскому указу около семи с половиной миллионов десятин «пустых земель», Строгановы упрочили безопасность края постройкой, кроме Каргедана (Орла) и Канкора, ещё Нижних и Верхних Чусовских городков, а также основали Сылвенский, Яйвинский, Верхне-Муллинский, Очерский острожки. Нужно хорошо понимать, что все эти городки и острожки строили опричники на опричной земле, что это Бог их руками давал всё это Царю Иоанну Грозному, нужно понимать и для чего Он это всё давал. Без этого мы не поймём, что происходило тогда и что происходит с нами сейчас.
Пишет историк Соловьёв: «Утвердившись по эту сторону Урала, Строгановы, естественно, должны были обратить внимание и на земли зауральские, обещавшие им ещё более выгод, чем страны прикамские. Случай к испрошению себе права на отыскание новых землиц за Уралом скоро представился Строгановым.
Новый сибирский салтан Кучум действовал враждебно против Московского го­сударства: бил, брал в плен остяков, плативших дань в Москву. Строгановы, уведомивши Царя о нападениях сибирского салтана и Царевича, били челом, что они своих наёмных казаков за сибирскою ратью без Царского ведома послать не смеют, между тем как зауральские остяки просят, чтоб государь оборонял их от сибирского салтана, а они будут платить дань в Москву; для этого бы государь пожаловал их, Якова и Григория Строгановых, позволил между тахчеями, на реке Тоболе и по рекам, которые в Тобол впадают, до вершин их, на усторожливом месте крепости делать, сторожей нанимать и огненный наряд держать на свой счёт, железо вырабатывать, пашни пахать и угодьями владеть...
Строгановы получили право завести промыслы и за Уралом вместе с необходимым правом или обязанностью не только построить острожки для оберегания этих промыслов, не только вести оборонительную войну, но также и наступательную – посылать войско на сибирского салтана, брать сибирцев в плен и в дань приводить за Царя; эта наступательная война была необходима: за Уралом, прежде чем взять землю в свое владение, завести на ней промыслы, надобно было её очистить от сибирского салтана, который считал её своею собственностью. Строгановы обязывались вести эту войну на свой счёт, должны были иметь своё войско»[6]. И они привлекли для этого казаков.
«Мы видели, – пишет Соловьёв, – что уже при Василии Иоанновиче рязанские казаки хорошо знали места по Дону; при сыне Василия они здесь утверждаются, принимают от места название донских и становятся страшны ногаям, крымцам, азовцам. Не из одних, впрочем, жителей Рязанской области составлялись толпы донских казаков: на Дон шли и севруки – жители Северной Украйны, подобно рязанцам, издавна славившиеся своею отвагою...»[7].
С берегов Дона казачья вольница распространилась на Терек и Волгу, потом и на Яик, ведя постоянно борьбу с татарскими кочевниками, но занимаясь также и дерзкими грабежами не только иноземных купцов, но и Царских караванов с товарами, и образовывая для этого целые отряды воровских казаков. Особенно дерзко стали хозяйничать воровские казаки на Волге в семидесятых годах шестнадцатого века. После ограбления на Волге бухарских и персидских послов, русских торговых людей, поражения от казаков Ермака стрелецкого отряда Мурашкина, на них обрушился Царский гнев. Грозный Царь послал своих воевод ловить их и казнить смертью. Часть этих казаков была поймана и перевешена, а другая – кинулась к северу по Волге и Каме. Здесь к ним пришла в апреле 1579 года грамота от Строгановых, приглашавшая их бросить воровскую жизнь и поступить к ним на службу в Чусовые городки, чтобы воевать сибирских татар и других инородцев. Грамота эта была от сыновей уже умерших к этому времени Якова и Григория Строгановых – Максима Яковлевича и Никиты Григорьевича и их дяди – Семёна Аникиевича. На это приглашение откликнулись пять атаманов и пришли к ним со своими сотнями; атаманы эти были: Иван Кольцо, приговорённый Царскими воеводами к смерти за разбои, Яков Михайлов, Никита Пан, Матвей Мещеряк и Ермак Тимофеев, бывший главным вождём над всеми остальными и скоро стяжавший себе безсмертную память среди всех русских людей[8].
Ещё одно чудо:три опричника – два брата, благочестивые юноши, им было тогда по 19–20 лет, и дядя - немного постарше, обращают разбойников, заматеревших в кровавых грабежах, в преданнейших воинов Царя, готовых положить за него свои головы. Разве это возможно без особенной Благодати Божией? Пусть попробует сейчас какой-нибудь деятель обратить современных бандитов в защитников Родины, интересно, что у него получится. То есть что произошло? Разбойничья идеология казаков столкнулась с более возвышенной идеологией опричников Строгановых и покорилась ей. Разбойники оказались благоразумными и вошли в Царство Небесное.
Казаки твёрдо верили, что слово Строгановых нерушимо, что они заступятся за них перед Царём. Казаки пришли очень вовремя, потому что, как пишет Соловьёв, – «в это время, по словам летописца, они помогали Строгановым защищать их город от нападения дикарей: в июле 1581 года 680 вогуличей под начальством мурзы Бегбелия Аггакова напали нечаянно на строгановские владения и начали жечь деревни, забирая в плен людей, но ратные люди из городков с успехом напали на них и взяли в плен самого мурзу Бегбелия. Старший над ними во время этого нападения был Никита Григорьевич Строганов.
После поражения Бегбелия Строгановы решились отпустить казаков, Ермака с товарищами, за Уральские горы для достижения той цели, с какою отцы их испросили Царскую грамоту в 1574 году. По словам летописи, 1 сентября 1581 года Строгановы, Семён, Максим и Никита, отпустили на сибирского салтана казаков, Ермака Тимофеева с товарищами, придавши к ним ратных людей из городков своих – литовцев, немцев (пленных), татар и русских, всего 300 человек, а в целом отряде с казаками было 840 человек. Строгановы дали им жалованье, снабдили съестными запасами, одеждою, оружием, пушечками и пищалями, дали проводников, знающих сибирский путь и толмачей, знающих бусурманский язык[9]...»

Обратим внимание: казаки идут в тяжёлый и опасный поход не по своей воле, а по благословению Царя и по благословению Строгановых, хоть ещё совсем молодых людей, но поставленных Царём начальниками в той земле, а значит идут по воле Божией. Чем это закончилось, мы знаем! Как разительно отличается этот поход по благословению от их прежней «вольной» жизни без благословения Божия! Они постановили соблюдать строжайшее послушание своим начальникам и полную чистоту душевную и телесную под страхом тяжких наказаний!
«Блуд же и нечистота в них в великом запрещении и мерска, а согрешившаго, обмывши 3 дни, держать на чепи». Вдумайтесь в этот факт: здоровые мужики, бывшие бандиты и насильники, постановляют соблюдать полную телесную чистоту на протяжении всего похода. Вспомните песню, как Стенька Разин всю ночь «провозжался» с княжной и только утром её утопил. Какая перемена!
Между прочим, с отрядом Ермака отправились и три священника и один монах: «да три попа, да старец-бродяга, ходил без чёрных риз, а правило правил и каши варил и припасы знал и круг церковный справно знал». Это какая же благодать коснулась бывших бандитов, что возникла нужда и в правиле, и в круге церковном! Казаки понимают, что не все они вернутся из похода, и тот, кто не вернётся, будет нуждаться в молитвенном поминовении. «И обещашася вси Максиму(Строганову), - говорит летописец, - аще Бог управит путь нам в добыче и здравии имамы быти, заплатим и наградим по возвращении нашем; аще ли же избиени будем, да помянет нас любовь твоя в вечном успении, а чаем возвращения ко отцам своим и матерям». Как мы знаем, меньшая часть отряда вернулась из похода. Упокой, Господи, души усопших раб Твоих, казаков-героев, добывших Сибирь для России!
И хотя рвут у нас сейчас из рук её богатства, добытые их кровью, но и оставшимися крохами мы пока движемся, и греемся, и питаемся!
Наконец, казаки дали клятву Богу перед Строгановыми, которая помогла им выстоять в самый тяжёлый момент похода. Вот как это было. Находясь уже год в пути, пройдя огромное расстояние, выдержав множество боёв с татарами и другими племенами, казаки подступили под их столицу — город Сибирь (иначе Кашлык или Искер). Между тем Кучум, пишет Нечволодов, собрав все свои силы, расположившись неподалёку, пылал жаждой раздавить наш ничтожный по числу отряд, ещё уменьшившийся от потерь в боях; на дворе стояла поздняя осень и все реки должны были скоро вновь надолго сковаться льдом. На собранном казачьем кругу некоторые советовали отступить, но более отважные, во главе с доблестным Ермаком, держали другую речь, подобную тем безсмертным словам, которыя сказал великий князь Святослав своим воинам в канун битвы под Доростолом. Вот как разсказывает об этом казачьем кругу, имевшем место 22 октября 1582 года, Строгановская летопись: «Инии начаша мыслити и глаголати: «Лучше бы нам было аще отъидем от них в отход». А инии же сопротив глаголаху жестостию твердо: «О, братия наша единомысленная, камо нам бежати, уже осени достигши, и в реках лед смерзается; не дадимся бегству и тоя худыя славы себе не получим, ни укоризны на себе не положим, но возложим упование на Бога; не от многих бо вои победа бывает, но свыше от Бога помощь дается; может бо и безпомощным Бог помощи… Воспомянем, братие, обещание свое, како мы честным людем пред Богом обеты и слово наше даша, и уверившеся крестным целованием, елико всемогий Бог нам помощи подаст, а отнюдь не побежати, хотя до единаго всем умрети, а вспять возвратитися не можем срама ради и преступления ради слова своего, еже с клятвою обещахомся; аще нам всемогий, в Троицы славимый Бог поможет, то и по смерти нашей память наша не оскудеет в тех странах, и слава наша вечна будет». Эта мужественная речь глубоко проникла в благородные сердца всех присутствующих. Атаманы и казаки единогласно постановили: «Вкупе готови умерети за святыя Божии церкви и за истинную православную веру пострадати и благочестивому Государю Царю и Великому Князю Ивану Васильевичю всеа Русии послужим и постоим против поганых твердо и до самыя смерти, и того, братие, не пременим обета своего и вси единодушно на том станем непоколебими».
23 октября 1582 года, в день памяти святого апостола Иакова, брата Господня, произошла страшная кровопролитная битва на Чувашевом мысу. Казаки сражались один против десяти или двадцати врагов, и всё же нанесли сокрушительное поражение войску Кучума. Через 3 дня после начала боя, 26 октября, в день святого великомученика Димитрия Солунского, Ермак со своим маленьким отрядом вошёл в город Сибирь[10].
Итак, отправляясь в поход из Орла-городка, казаки «честным людем (опричникам Строгановым) пред Богом обеты и слово свое даша, и уверившеся крестным целованием» довести начатое дело до конца, «а отнюд не побежати, хотя до единаго всем умрети». Наверняка в летописи приведён и полный текст их клятвы, но историки в своих историях, откуда мы черпаем эти факты, видимо, забыли его привести. Но обеты обычно приносятся в церкви, и крестное целование преподаётся в церкви. И невозможно представить, чтобы перед таким трудным и ответственным походом не был отслужен в церкви напутственный молебен с водосвятием, тем более, что в отряде были три попа. А церковь в Орле-городке, как мы знаем, деревянная шатровая, окончена постройкой в 1580 году, а в её иконостасе икона «Богоматерь Владимирская с 18-ю клеймами», средник которой есть точный список с чудотворной «Волоколамской» иконы «строения» опричника Малюты Скуратова, отдавшего свою жизнь за Бога, Царя и Отечество ещё в 1572 году. Какая дивная связь! Так вот перед какой иконой Богоматери молился, давал свою клятву и крестное целование Ермак Тимофеевич, отправляясь добывать для Росии Сибирь, от распродажи богатств которой мы, недостойные, неблагодарные и окаянные потомки, хоть как-то сводим концы с концами.
Интересно, Пермская государственная галерея, имея такое сокровище — «Богоматерь Владимирскую» — держит её в запасниках или она выставлена в постоянной экспозиции?
Один учёный выразился примерно так, что Ермак, Хабаров и другие делали в Сибири то же, что европейские колонизаторы делали в Северной Америке. Пусть этот учёный объяснит, каким образом отряд в 840 человек в начале похода и оставшиеся от этого отряда в конце похода несколько десятков человек смогли привести в подданство Русскому Царю многие сибирские народы на территории с площадью примерно 2 000 000 (два миллиона) квадратных километров. (Для сравнения, это чуть больше Американской Аляски, а в Европе нет ни одного государства с такой площадью: площадь Франции в два раза меньше, Испании в два раза меньше, Англии в десять раз меньше, Литвы, Латвии и Эстонии, вместе взятых, в десять раз меньше).
Три года провели казаки в Сибири в непрерывных походах и военных стычках. Терпели страшный голод и стужу. Потеряли всех своих пятерых атаманов. Но нанесли Сибирскому ханству такое поражение, что оно уже не смогло оправиться и было окончательно присоединено к Русскому государству. Бой на Чувашевом мысу по своей, если можно так выразиться, невероятности сопоставим только со взятием Суворовым Измаила, или с переходом Суворова через Альпы. Заметим, что генералиссимус одерживал эти победы вместе с казаками. Это уникальные случаи в истории человечества, которым нет аналогий. В Америке ничего подобного не было и подавно. Недаром Суриков написал две великие картины: «Покорение Сибири Ермаком» и «Переход Суворова через Альпы», а русские люди смотрят на эти картины и хлопают глазами, потому что не знают своей истории.
В результате колонизации Северной Америки погибло сто миллионов индейцев; — все сибирские народы живут и развиваются, а частью ассимилировались с русскими, что особенно чувствуется в современных сибирских городах человеку, приехавшему в Сибирь из других краёв России. В Америке был геноцид — в Сибири приобщение народов с низкой культурой к культуре значительно более высокой, а главное – православной, т. е. спасительной.
Строгановы лично приезжали в Москву доложить Государю о необычайных успехах Ермака. Царь был, разумеется, чрезвычайно обрадован, и пожаловал их новыми землями и льготами. Затем прибыл в Москву и славный атаман Иван Кольцо. Конечно, о его прошлых грехах не было и помина. Сам Царь принял посольство, милостиво разспрашивал про совершённые подвиги и пожаловал казаков своим великим жалованьем, деньгами, сукнами, камками; также пожаловал Государь своим полным большим жалованьем и казаков, оставшихся в Сибири, а Ермаку особо послал с Иваном Кольцо — два панцыря, кубок, сукно и шубу со своего Царскаго плеча. Для принятия от казаков завоёванных Сибирских городов были отправлены воеводы: князь Семён Болховский и Иван Глухов с несколькими сотнями ратных людей[11].
В 1586 году, пишет Нечволодов, была построена крепость Тюмень, а в 1587 году возник и Тобольск. Сибирь быстро заселялась Русскими людьми: после Тобольска возникли: Пелым, Березов, Обдорск, Сургут, Нарым, Томск, Туринск и другие города. Отправляя в Сибирь переселенцев, правительство чрезвычайно заботливо относилось к их устройству на новых местах: они снабжались при отправлении лошадьми, овцами, свиньями, гусями, курами, мукой, толокном и зерном, а также деньгами. Высылались с ними и необходимые ремесленники, главным образом плотники, и устраивались ямские гоны. Вместе с тем отправлялись и священники с причтом, для духовных потребностей поселенцев и для крещения инородцев.
Всё это происходило уже в Царствование сына Грознаго Царя — благоверного Феодора Иоанновича[12].
Бог, выделивший из прочих народов и благословивший Россию за любовь ко Христу, выделил и род Строгановых и благословил его за любовь к Царю.

+++
«Царь, — учил святитель Филарет Московский, — есть носитель власти Божией, той власти, которая, существуя на земле, является отражением небесной, Вседержительной власти Божией. Царство земное есть образ и преддверие Царства Небесного». «Земной Царь есть живый образ Праведного Судии Бога», — говорил св. прав. Иоанн Кронштадтский.

Прирастала Царская Россия Сибирью, за счет которой до сих пор живет вся страна, снабжая Запад лесом и металлом, нефтью и газом. Ныне развалены промышленность и сельское хозяйство. Россия горит, остаются без крыши над головой, в нищете русские люди. После засухи и пожаров не собрать хороший урожай. Надвигается голод.
Вот завладеют хитрые китайцы Сибирью, через продажные жидовские власти РФ, – что будем делать, как жить?
Когда, наконец, поймет отступивший от Бога русский народ, что без Царя Россия – «труп смердящий». Что все наши беды происходят по попущению Божию, за клятвопреступление и цареубийство. Что кровавое жидовское иго попущено Руси за отступление от Бога и от Царя, и что только с Богом и с Царем сможет Русь разрешиться от жидовских пут.
Просыпайтесь, вставайте, люди русские, пока не поздно!
Молитвенно прибегайте к помощи Божией. Господи, помилуй нас грешных! Прими наше соборное Покаяние и даруй нам Царя Православного!
Царь грядет! Воистину грядет!

Руслан ЗАПОРОЖСКИЙ