В шестом веке нашей эры император Юстиниан I почти восстановил Римскую империю в её исторических границах, утвердив власть Константинополя, помимо восточных провинций, также в Италии, Африке и значительной части Испании. Юстиниан обладал явно недостаточными средствами, а международная обстановка была крайне неблагоприятна для империи. Это, кстати, подтверждается тем, что сразу после Юстиниана империя стала быстро скукоживаться. Тем не менее, проект реставрации Римской империи был почти реализован, власть Константинополя в Африке и Испании держалась до самого арабского завоевания (в восьмом веке), то есть почти два столетия, а в отдельных областях южной и центральной Италии и вовсе восемь веков.

Можно с уверенностью сказать, что проект Юстиниана был реализуем (хоть и с большим напряжением сил). На пути его окончательного успеха стало то же, что обусловило его первоначальное победное шествие – особенности характера императора.

Впрочем, здесь не место и не время разбираться в хитросплетениях имперской политики шестого века и в том, как подозрительность и недоверчивость Юстиниана поставили крест на проекте, вдохновлённом и почти реализованном благодаря его же воле, энергии и одержимости. Вернёмся в настоящее время.

Я с большим удовольствием читал долгую и «плодотворную» дискуссию, первоначально развернувшуюся вокруг пользы или вреда «малороссийскости» Андрея Ваджры и уведшую спорящих в разбор теорий возникновения украинского народа и перспектив славянского единства.

Коллеги продемонстировали наличие у каждого из них полного джентльменского набора хорошего полемиста. Умелая работа с фактами, незаметные подтасовки, тонкая ирония, дозированная грубость, демонстративная убеждённость в своей миссии (донести до несведущих единственно правильную теорию), - всё шло в ход, чтобы продвинуть именно свою версию прошлого. И зачем?

Если бы Юстиниан потратил годы и силы, до хрипоты споря с Велизарием и Нарсесом об особенностях стратегии Цезаря под Алезией или Октавиана при Акциуме, он бы не только не завоевал бы Африку, Италию и треть Испании, но утратил бы в пользу персов все или большую часть восточных провинций.

Мы живём сегодня и сегодня создаём своё будущее. Не только от нас, но от нас в первую очередь зависит, кем будут наши дети и внуки, в том числе и к какой нации, какому народу будут они себя причислять, на каком языке говорить, в каком государстве жить. Нас объединяет нежелание жить в расово правильном государстве Украина. Подчеркну – не желание жить в каком-то другом, а нежелание жить именно в этом. Также нас объединяет русскость, независимо от того, определяем мы эту русскость непосредственно, через малороссийство либо через славянство.

Мы русские, независимо от того, что кто-то из нас (я, в частности) предпочёл бы восстановить империю «от Варшавы, до Японии и от Белого моря, до Чёрного», а кто-то хочет жить в русском государстве Украина (некоторые даже в русско-украинском). Русские даже те из нас, кто пытается назваться советским украинцем или вообще славянином. Не сербы же они, не болгары и уж точно не украинцы – спросите у Тягныбока. Они русские уже хотя бы потому, что это типично русская черта – рефлексировать по любому поводу и, вместо того, чтобы уверенно строить своё будущее, пытаться переформатировать прошлое.

Можно подумать, если случится чудо и все примут концепцию триединого русского народа, состоящего из разных национальностей, и даже согласятся с термином, обозначающим одну из этих национальностей-народностей (малороссы, русины, украинцы), галицкие сепаратисты осознают свои заблуждения, покаются, снесут памятники Бандере, Шухевичу и эсэсовцам «Галичины», посыплют голову пеплом, коллективно выйдут из фашистских партий и, засучив рукава, займутся реставрацией государственного единства в имперских границах. Да им, хоть славяне, хоть якуты – все враги, даже украинцы, если они не «свидомые».

Дискуссии о том, как правильно называть живущих на Украине русских – напрасная трата времени и сил. Поморы называются поморами лет пятьсот и сепаратизмом не страдают, а на Украине сепаратизм и предательство процветали даже тогда, когда местные вожди и вождишки именовали себя «руськими» и клялись в верности православному царю. Предавали всех, а с особым упоением, друг друга.

Сегодня мы имеем данность – 20 лет на территориях нескольких южнорусских провинций, в течение 70-и предшествующих лет объединённых в эфемерное образование под названием УССР, существует государство Украина. В этом государстве проживает два народа: процентов 70-80 русских и процентов 20 галичан. Остальные народы составляют слишком малый процент, чтобы влиять на его судьбу. Это государство может быть стабильным, и обладать хоть какой-то перспективой, только в том случае, если значительная часть (от трети до половины русских) будут считать себя украинцами. На это направлена государственная политики 20-и последних лет, когда под лозунгом украинизации и возвращения к историческим корням, происходит огаличанивание русских, которые продолжая говорить и мыслить по-русски, начинают идентифицировать себя некими «украинцами» - территориальной общностью, проживающей на южно-русских землях.

Проблема не в том, что они считают, что проживание на определённой территории, делает их особой национальностью. Проблема в том, что человек сам выбирает себе национальность. Карамзины и Кутузовы – роды, которыми справедливо гордится русский народ – татарского происхождения (и таких русских сотни), а есть ещё генуэзцы Фрязины, флорентийцы Фиораванти, разные Немчиновы, Турчаниновы и прочие, прочие 100%-ные русские, явно не русского происхождения, без которых, тем не менее, и русскость была бы какой-то ущербной, неполной. Поэтому дети тех, кто сегодня, из соображений конъюнктуры или по глупости, именует себя украинцами, станут таки 100%-ными украинцами.

Помешать этому может только реидентификация их, как русских. О том, что русские в Сибири, в Поморье, в центре и на юге несколько отличаются друг от друга (меньше, чем баварцы от прусаков, но отличаются), большая часть русских людей никогда не задумается. И свою общность, и свои отличия они будут ощущать на подсознательном уровне, а не на эмпирическом. И мелкие отличия, никогда не проставят под угрозу эту общность. Точно так же русские могут ощущать себя участниками более широкой славянской общности, не сомневаясь, что с сербами они родня, но всё же они русские, а сербы не русские.

Ещё раз, прошу обратить внимание – большинство граждан Украины, как их не назови, пока ещё, русские. Большая часть граждан Сербии – сербы, не русские. Таким образом, рассматривая этнические отношения на Украине сквозь призму «славянского единства» мы создаём условия, для дальнейшей галицизации и, в конечном итоге, для превращения Украины в нерусское государство. В таком случае, нечего бороться и надо записываться в «Свободу» к Тягныбоку. Он тоже считает, что когда все граждане Украины станут такими же «национально-сознательными», как его боевики, а несознательные окажутся за пределами государственных границ, можно будет спокойно дружить, с такими же этнически чистыми братьями-славянами (даже с русскими).

Если мы считаем себя русскими – мы являемся русскими. В таком случае, нам нет необходимости содержать несколько русских государств – России вполне достаточно. Похоже, что наши оппоненты, стремящиеся любой ценой искоренить на Украине русскость, понимают это намного лучше, чем некоторые наши союзники, всё ещё считающие, что они должны изобрести некую сверхидею, которая объединит русских и галичан, позволив каждому из них оставаться самим собой. Некоторые за двадцать лет, так и не смогли понять, что единственный, приемлемый для галичан, способ объединения – ликвидация русскости, иначе их замешанный на русофобии сепаратизм всегда будет находиться под угрозой со стороны подавляющего большинства граждан.

Обратите внимание, галичанам нужно не просто независимое государство, но государство, максимально отделённое от России (таможнями, оборудованными границами, военными блоками). Провокации галицийско-ющенковского режима прямо толкали Россию к введению визового режима для граждан Украины. Развести подальше, затруднить общение, отделить, разделить, рассорить – задача галичан.

Отсюда вытекает наша задача – вернуть русскость максимальному числу галицизированных русских. Обычный человек далёк от теоретических тонкостей. Он может быть только чем-то одним – либо украинцем, либо русским. В этом отношении малороссийскость хороша тем, что она указывает на русские корни, но опасна, поскольку воспринимается многими, как синоним украинскости. Нераздельное и неслиянное триединство хорошо в церкви (там люди не думают – верят), но плохо в политике, где 90% населения (так называемые простые люди) требуют простых и однозначных решений: либо я русский, либо кто? И тонкости их только запутывают.

Поэтому, если хотим победить, нам надо не выяснять проблемы прошлого, а форматировать будущее. Будущее, в котором не только русские граждане Украины останутся русскими, но и украинизировавшиеся в русскость вернутся. Тогда массой своих голосов мы сможем любые проблемы решить. В том числе и с галичанами, которые вынуждены будут или подчиниться и ассимилироваться, или отделиться, тем самым признав, что именно они – инородное тело на южнорусских землях, иной, не русский народ, пытавшийся создать нацию на основе названия провинции и стать в этой новой нации господствующим классом.

И в одном, и в другом случае мы быстро, бескровно и навсегда побеждаем. Если же мы и дальше будем цепляться за мёртвые концепции, собирающие от одного до пятнадцати адептов и с жаром доказывать каждый свою абсолютную правоту, нас как котят слепых передушат. Политически русские партии на Украине могут объединиться лишь прекратив бессмысленное выяснение чья программа красивее и кто к народу ближе, а просто заявив, что они русские и потому едины именно на основе своей русскости и на основе противостояния галичанству. Точно так же, идеологически русские Украины могут быть объединены только безоговорочным признанием именно своей русскости. Все остальные теоретические тонкости и красивости только разделяют русских, делая их малороссами, новороссами, славянами, советскими и т.д. Притом, что авторы концепций могут понимать условность такого разделения и вводить термины исключительно для полной научной корректности, народ-то к терминам относится серьёзно, а мы не наукой занимаемся, а политикой.

Политически же, раз уж можно было на пустом месте вырастить миллионы «украинцев», то и русских можно восстановить, надо только не ждать немедленного результата «уже вчера», а долго и упорно работать, кстати, работать, в основном, в информационной сфере. Поскольку русским не становятся, придя на флешмоб или приняв участие в пикете, русским становятся – лишь осознав себя таковым.

Мы должны показать людям, что они русские, задействовав для этого все медиа-возможности. Если с этим справимся хотя бы процентов на семьдесят, остальные вопросы будут решены, если и не автоматически, то предсказуемо.

Поэтому, не плодить этно-политические легенды, а максимально сокращать их количество – вот наша задача.