В истории с киевским майданом самое неприятное — даже не откровенная агрессия так называемых провокаторов. Хотя зрелище избиения солдат-срочников внутренних войск железными цепями было явно не для слабонервных. Но гораздо более сложная ситуация — с так называемым мирным протестом. Есть такое понятие — «провоцирующая слабость». Речь о «слабости» женщины, подстрекающей своего мужа к бытовому насилию для последующего шантажа с привлечением участкового. О «слабости» школьника, который издевается над учителем, чтобы получить подзатыльник и затем нажаловаться директору. Наконец, о «слабости» мирного протеста, который пытается вызвать ярость сил правопорядка и потом обвинить свое правительство в противоправных действиях перед всем миром.

Среди других мировых гуманитарных проблем проблема «провоцирующей слабости» — одна из наиболее серьезных. Она парализует волю сильного к отпору и сопротивлению. Что можно сделать, когда перед тобой группа людей, поющих песни? А как поступить в том случае, если группа превращается в толпу, толпа наступает, старается нарушить работу правительства, отказывается расходиться по домам, обещает вернуться и возвращается каждый новый день, чтобы начинать всё заново? И главное, ты понимаешь, что эта мирно поющая толпа на самом деле если не прямо несет с собой твою смерть, то, во всяком случае, угрожает жизни и свободе твоей и твоих близких.

В какой-то момент нервы не выдерживают — и столкновение начинается. Не во всех случаях, правда, «провоцирующая слабость» достигает максимального эффекта. Ребята из Оссupy Wall Street действовали, в сущности, теми же методами, что и «цветные революционеры» всех мастей, но у них не было того начальника, которому они могли бы пожаловаться на американские власти. Чего нельзя сказать об участниках евромайдана — они-то прекрасно знают, что если Янукович вновь пошлет свой «Беркут» на разгон митинга, а то, не дай Бог, и двинет против оппозиции танки по примеру двух лучших друзей Америки — Ельцина и Дэн Сяопина, ему светят экономические санкции, включение в какие-нибудь нехорошие «списки» карательного толка, а потом и камера в гаагской тюрьме.

Янукович поэтому вынужден быть очень осторожным. Да, он — демократически избранный президент, и он пока не совершил с конституционной точки зрения ничего достойного импичмента, но разве не то же самое можно сказать и о свергнутом египетском президенте Мурси, который тем не менее пребывает под судом после государственного переворота с участием аналогичной многотысячной массовки.

Конечно, у киевского майдана много претензий к собственному режиму. И лично я, честно говоря, предпочел бы иметь в Украине какого-то другого союзника, уж точно не мечущегося между двух огней, тем самым раздувая страсти и возбуждая самые противоположные мечты. Мне представляется, что отчуждение Януковича от России наша страна могла бы использовать к своей выгоде, умно дозируя компоненты «мягкой» и «жесткой» силы.

Янукович — президент безнадежной расколотой страны, которую почти искусственно слепил воедино сталинский режим. И если он придвинется к нам вплотную, это создаст нам не меньшее число проблем, чем в том случае, если он повернется к нам спиной. Гарантия целостности Украины — ее нынешнее промежуточное, межеумочное, лимитрофное состояние. Всякая попытка ее войти окончательно в какое-нибудь жесткое цивилизационное объединение чревата территориальным расколом с абсолютно непредсказуемыми последствиями.

Украина — это не просто страна, это символ размежевания России и всей остальной Европы. Проблема только в том, что это размежевание проходит по территории самой Украины, а искусственно замазать его никому не удастся. Ни Януковичу, ни его противникам, ни даже Евросоюзу.

В тот самый миг, когда киевский ОМОН стал медленно надвигаться на баррикады евромайдана, пришла совершенно неожиданная новость, что президент России Владимир Путин внес законопроект об амнистии и согласно ему некоторые фигуранты «болотного дела» все-таки окажутся на свободе. После кадров избиения милиционеров в Киеве амнистии «болотников» никто не ждал, но все-таки взяла верх правильная точка зрения. Дело даже не только в гуманизме и милосердии. Без выхода на свободу участников злосчастного марша 6 мая 2012 года нельзя было бы вести речь о включении умеренных представителей белоленточного движения в системное поле — общественные активисты, пошедшие на сотрудничество с режимом даже по конкретным вопросам, выглядели бы неприглядно на фоне осужденных товарищей, которых когда-то они сами мобилизовали на борьбу.

Так что шаг с амнистией был очень правилен, хотя он прозвучал бы более убедительно неделей раньше. А вот оппозиции нужно было найти другие слова для выражения своего отношения к украинским событиям. И они их, к сожалению, не нашли. Большинство начало умиляться евромайданом, игнорируя тот факт, что на нем звучали не просто лозунги свободы и демократии, но в первую очередь требования отрыва от России; другие, типа Навального, предпочли в сущности отмолчаться; третьи не стали даже скрывать, что ослабление международного статуса собственной страны входит в их политическую программу.

И всё же предложение об амнистии озвучено, и значит, не всё еще потеряно в этом совсем не простом пути России к приемлемому политическому состоянию, к тому, чтобы стать настоящим, оформившемся и политически оформленным цивилизационным центром, который сможет предложить свой полноценный интеграционный проект расколотому западному соседу и тем самым предохранит его от распада.

В ином случае киевский майдан, расширившись на всю центральную Украину, расколет страну на несколько частей, а «провоцирующая слабость» в каждом из регионов натолкнется наконец на безжалостную силу. Мирный концерт, во всяком случае, завершится — тем или иным совсем не мирным образом.

Борис Межуев