Эрдоган совершил хуже, чем преступление — он ошибсяРоссия будет разными способами принуждать Турцию к извинениям — чтобы гарантировать неповторение диверсии и преподать урок того, как нужно вести себя с нашей страной. Но при всей необходимости и неминуемости приведения Эрдогана в чувство нужно не забывать, кому выгодна эскалация российско-турецкого конфликта и его перевод в стадию долгосрочной конфронтации. Уж точно не Москве, да и не Анкаре.

Турецкое руководство уже пытается смягчить последствия уничтожения российского военного самолета для двусторонних отношений. Но, например, президент делает это так, что лишь ухудшает ситуацию — заявление Эрдогана о том, что турки не знали, чей самолет они сбили, нельзя назвать ничем, кроме как откровенной ложью.

Премьер Давутолгу сказал, что Анкара не заинтересована в обострении отношений с Россией, поскольку считает ее «другом и соседом», но никаких извинений тоже не принес — турки продолжают настаивать на том, что они защищали свою территорию.

Конечно, Эрдоган понимал, что уничтожение самолета вызовет острейший кризис в отношениях с Россией, но при этом он все-таки считал, что Путин воспримет его действия так, как и хотел сам турецкий президент: с турками нужно больше считаться в сирийском кризисе, их роль в определении будущего устройства Сирии нельзя преуменьшать, и их позиция в отношении как сирийских туркоманов, так и сирийских курдов должна быть принята и Россией, и США.

Россия не стремилась своей военной операцией досадить Турции, но объективно после начала действий нашей авиации Эрдоган почувствовал себя униженным. Боевые действия сирийской армии при поддержке российской авиации в районе проживания сирийских турок, которые воюют и с ИГИЛ, и с Асадом, подталкивали Анкару к принятию какого-то решения. Потому что молча наблюдать, как отряды, состоящие пусть из сирийских, но практически турок, выдавливают с их территории, Анкара не могла.

Но вместо того чтобы попытаться договориться с Россией и Дамаском о будущем тюркского населения Сирии, Эрдоган решил пойти ва-банк — продемонстрировать Путину свою крутость.

Неизвестно, о чем два лидера говорили десять дней назад в Анталье, но понятно, что той беседой Эрдоган остался недоволен, и уже после нее и буквально через несколько часов после поездки Путина в Тегеран, то есть к историческим соперникам Турции и главным союзникам Асада, он принял решение о показательном уничтожении российского самолета. Решение, которое, как казалось ему, гарантирует Турции, пусть и через кризис в отношениях с Россией, рост стоимости ее акций как в «сирийском узле», так и в целом на Ближнем Востоке, а то и на глобальном уровне.

Были ли у Эрдогана какие-либо основания считать, что Россия хотя и бурно отреагирует на уничтожение самолета, но не станет ставить под удар двусторонние отношения и спустя некоторое время все вернется на круги своя? Скорее всего, он неправильно оценил мягкую реакцию России на его весенние (после поездки Путина в Ереван) и осенние (после начала сирийской кампании) резкие заявления в адрес Москвы. Тогда Эрдоган довольно грубо публично шантажировал Россию тем, что она рискует потерять такого важного партнера, как Турция — в первом случае из-за признания геноцида, а во втором из-за военной поддержки Асада.

Путин не стал отвечать в том же тоне, и Эрдоган, скорее всего, решил, что для Кремля двусторонние отношения и совместные планы дороже всего. Турция очень нужна России, и никуда Москва от нее не денется, тем более в условиях конфликта с Западом. Решение сбить самолет Эрдоган, скорее всего, и в самом деле не рассматривал как судьбоносное: да, риск, да, повышение ставок, да, большая игра, но ничего, прокатит.

Но странно, что за 12 лет знакомства с Путиным Эрдоган, «анатолийский Путин», как его по своей привычке мерить все шаблонами называет Запад, так и не понял характера российского президента. России действительно очень важна Турция — и не только из-за текущего конфликта с США, но и стратегически — но Путин, как и наша страна, не прощают предательства, которым и стал удар в спину с турецкой стороны. Не прощают не туркам, а лично Эрдогану.

То есть отношения, скорее всего, восстановятся даже при Эрдогане, когда он извинится за 24 ноября, но личного доверия у двух лидеров уже не будет. Это то же самое, что произошло у Путина с Обамой и европейскими лидерами после переворота в Киеве в феврале 2014-го, когда они сначала попросили его уговорить Януковича подписать соглашение с майданом, а на следующий день, после его свержения, признали новую власть и «забыли» о необходимости соблюдения гарантированных Западом договоренностей. После такого личные отношения могут поддерживаться, но с человеком, который не соблюдает личные договоренности, невозможно строить планы на будущее. А в случае с 24 ноября нанесено еще и публичное оскорбление стране, то есть ситуация еще хуже.

А ведь Путин, то есть Россия, предлагали в лице Эрдогана Турции действительно стратегические партнерство: при том, что обе стороны помнят об исторических, да и сегодняшних геополитических противоречиях, можно было действительно выстроить взаимовыгодные отношения. Все вопросы решаемы — и даже сирийский — при условии, что оба партнера не пытаются обмануть друг друга и имеют хотя бы частично совпадающие интересы.

Общие интересы у нас есть: как и Россия, Турция — суверенная держава (натовский ограничитель является достаточно условным, да и в целом атлантический и наднациональный контроль над Турцией гораздо слабее, чем, например, над Германией), заинтересованная не просто в усилении своей роли в мире, но и в работе над новой глобальной архитектурой, которая сменит «мир по-американски».

Региональные, национальные и даже религиозные амбиции Турции вовсе не обязательно должны вступать в конфликт с геополитическими и национальными интересами России. Особенно если обе страны согласны с тем, что главной задачей для них является укрепление собственной цивилизации, и готовы помогать друг другу в этой работе, а не бороться друг с другом. Одной из составляющих российской цивилизации является и тюркский элемент (начиная с тех же татар), а вскоре после последней русско-турецкой войны, закончившейся сто лет назад, Москва немало помогла тому, чтобы от Османской империи осталось хотя бы сильное турецкое государство.

Сейчас есть соперничество за влияние на Кавказе, но даже столкновение интересов в Грузии и Азербайджане может быть при обоюдном желании переведено в сотрудничество. Попытки Анкары стать лидером для тюркских народов Средней Азии по большому счету не увенчались успехом, но пантюркистский проект в любом случае был обречен на провал после того, как Россия стала возвращаться на постсоветское пространство в качестве интегратора и гаранта безопасности. Если Турция не претендует на вытеснение России из Средней Азии и не играет там против нас, то обо всем остальном, в том числе и о разграничении экономических интересов, можно договориться.

Панисламские или панарабские амбиции Турции не входят в принципиальное противоречие с интересами России (хотя и требуют от нас учета интересов Ирана), если, опять-таки, она не рассматривает себя в качестве «покровителя» российских мусульман.

Большое количество эмигрантов с Северного Кавказа в Турции, в том числе и бывших чеченских боевиков, вовсе не означает, что Анкара обречена быть центром антироссийских сил. Опыт старой, 19 века, мухаджирской эмиграции с Северного Кавказа (когда уехало, например, множество адыгов, воевавших с Россией в ходе Кавказской войны) показывает, что их потомки в своем абсолютном большинстве уже не несут никакого особенного антирусского заряда.

Соперничество на Балканах, из-за которого, как и из-за Кавказа, в основном мы и воевали в прошлом, осталось и сейчас, но даже здесь у обеих стран есть как минимум общий конкурент — немцы и Евросоюз.

Проще говоря, Турция и Россия могли бы вместе работать и развиваться на просторах Евразии — в качестве наследников, пускай и столь разных, Второго Рима (Византии). В качестве цивилизаций, противостоящих атлантическому проекту глобального плавильного котла, ведь и Эрдоган, и Путин — патриоты и националисты, самостоятельные государственные деятели, выступают как раз за укрепление традиционных основ своих стран-цивилизаций.

Договориться о стратегическом сотрудничестве с Россией, Китаем, Индией и даже традиционным соперником Ираном Турции было бы гораздо выгодней, чем играть в игры с Западом, которые каждый раз заканчивались для Стамбула, а потом и Анкары тем, что их просто использовали и обманывали. Причем использовали в последние века преимущественно для антироссийских целей.

И самое обидное для Турции — это то, что точно так же может быть использована и нынешняя авантюра Эрдогана, которая не принесет туркам никаких выгод, а одни лишь убытки. Правда, максимальный ущерб был бы в том случае, если бы Россия повелась на провокацию и вместо того, чтобы проучить Эрдогана, начала играть против Турции как таковой, в том числе и разыгрывая курдскую карту.

Но, к счастью Турции, Россия не будет этого делать, потому что это и не в ее стратегических интересах. Нам нужна сильная, дружественная Турция, точно так же, как она нужна национально мыслящей и самодостаточной части турецкой элиты, понимающей важность серьезных отношений с Россией. Турция, как и Россия, — это не Запад, и если Россия больше не будет играть в чужие игры, то Турция, увы, сейчас с «легкой руки» Эрдогана может втянуться в антироссийскую комбинацию. Конечно, Эрдоган этого не хотел, но он сам создал ситуацию, в которой у атлантистов появляются новые возможности для «игры в турка».

То, что сделал Эрдоган, — это больше чем преступление, это ошибка, и ею попытаются воспользоваться те, кто пытался организовать блокаду, а теперь делает все для сдерживания России. Сейчас они будут пытаться стравить Россию и Турцию — естественно, действуя при этом не в открытую — сделать так, чтобы на десятилетия заблокировать возможность совместной работы двух наших стран. И поместить Турцию в тот антироссийский редут, который атлантисты собрались строить вокруг России — от Прибалтики до Кавказа.

Другое дело, что Россия одновременно ведет работу по выстраиванию широкого фронта против атлантического проекта как такового, и планы по возведению антироссийского редута не смогут осуществиться. Но «забыть» о Турции или начать пакостить ей где только возможно было бы совершенно неправильно. Крепко проучить Эрдогана должно и нужно, но при этом не оскорбляя Турцию и не отталкивая ее народ от России.