После того как российская сторона обратилась в Высокий суд Лондона с иском о взыскании $ 3 млрд. долга Украины перед РФ, власти «незалежной» пошли в контрнаступление, пишет Свободная Пресса.

Порошенко хочет продать России Крым18 февраля «Нафтогаз Украины» направил России официальное уведомление об инвестиционном споре по своим активам в Крыму. В нём отмечается, что «спор вызван незаконным захватом Российской Федерацией инвестиций группы „Нафтогаз” на территории Крыма». Руководство украинской госкомпании апеллирует к двустороннему соглашению о взаимной защите инвестиций между Россией и Украиной от 1998 года. При этом в уведомлении говорится, что если стороны не придут к компромиссу за столом переговоров (вероятность чего стремится к 100%), «Нафтогаз» намерен передать спор на рассмотрение Лондонского арбитража.

До вхождения полуострова в состав России украинской компании принадлежало структурное подразделение «Черноморнефтегаз». После референдума о воссоединении с РФ имущество «дочки» «Нафтогаза» по решению крымского парламента было национализировано. В настоящее время «Черноморнефтегаз» снабжает жителей Крымского полуострова газом. Кроме этого компания эксплуатирует месторождения углеводородов на шельфе Черного и в акватории Азовского морей, а также на сухопутной части Крымского полуострова.

Устроители Майдана подсчитали и… прослезились: убыток «Нафтогаза» от прекращения экономической деятельности в «дотационном» Крыму только за 2014 г. составил 13,8 млрд. гривен. А общая стоимость утраченных активов в Крыму, по оценкам самостийных аудиторов, составляет 15,7 млрд. гривен. Среди последних 15 месторождений нефти и газа (плюс ещё 3 перспективные площади), Глебовское подземное газохранилище, более 1200 км. магистральных газопроводов, 43 газораспределительные станции, 29 единиц плавсредств, 4 плавучие буровые установки, включая «Петр Годованец» и «Независимость», бывшие предметом особой гордости украинской нефтянки.

Стоит отметить, что первая попытка получить компенсацию за Крым пока не увенчалась успехом.

Ещё в прошлом году Европейский суд по правам человека принял к рассмотрению иск Украины против России по представлению Министерства юстиции Украины. Свидомые законники потребовали признать воссоединение Крыма с Россией «оккупацией». И присудить РФ неустойку за убытки, которые понесли 4 тысячи субъектов ведения хозяйственной деятельности. В числе них и упомянутый «Черноморнефтегаз».

Глава Крыма Сергей Аксёнов не без сарказма отреагировал на очередной судебный демарш со стороны Киева. «Первый раз слышу, с 16 марта на территории Республики Крым украинских активов нет, у „Нафтогаза” тем более. Даже обсуждать нечего. Это их личное дело, они могут считать как угодно, пусть в Брюссель едут и там обсуждают, нам какая разница», — заявил он.

По мнению директора Института проблем глобализации и социальных движений Бориса Кагарлицкого, рассмотрение подобных споров в зарубежных юрисдикциях означает ограничение суверенитета страны.

— Не говоря уже о том, что в свете многочисленных ангажированных решений (в том числе, по т. н. «делу ЮКОСа») авторитет международных инстанций был окончательно подорван. На мой взгляд, согласие Москвы на участие в ряде аналогичных разбирательств было огромной ошибкой.

Надеюсь, наши власти не станут «наступать на грабли». Дело даже не в том, что нас могут засудить, несмотря на убедительность предъявленных аргументов. Гораздо опаснее, что это может привести к ослаблению суверенитета России.

— Конституционный суд РФ в прошлом году постановил, что решение международных инстанций не может исполняться в случае противоречия с основополагающими принципами и нормами Конституции России.

— Это совершенно правильный шаг. Кстати говоря, правовые коллизии на международном уровне возникают не только между Россией и Западом в связи с обострением геополитической конфронтации. Претензии к международным судам есть практически у всех. Потому что они изначально задумывались как инструмент подрыва национального законодательства. Это абсолютно недемократичные институты.

Хотя бы потому, что они не несут ответственности перед какими-либо демократически избранными органами. Из всех судов международный арбитраж имеет наиболее сомнительную природу. Фактически, он контролируется теми, кто его формирует. В этом плане претензии есть не только у России. Такая же проблема существует, например, в отношениях между Лондоном и Брюсселем.

— Английское право, насколько известно, вообще, несовместимо с большинством правовых систем в мире в силу специфического источника права — прецедента.

— Оно в принципе не коррелирует с нормами, на которых базируется международное право. Это объясняет бесконечные правовые коллизии между Евросоюзом и Великобританией. Логика, которой руководствуются «люди в чёрных мантиях» при принятии решений в Британии, в корне отлична от логики судей в Брюсселе. Лондонский суд ссылается на прецедент времён «Короля Артура», после чего вы сразу обращаетесь в Страсбург и оспариваете вердикт.

В нашем случае парадокс состоит в том, что Украина тоже рискует. Может быть, в Киеве даже не осознают это или, не исключено, всё-таки, отдают себе отчёт о возможных последствиях.

— В чём заключается риск?

— Если суд Лондона примет решение в пользу Украины, и Россия, предположим, выплатит компенсацию за «утраченное имущество и инвестиции», тогда Киев автоматически лишается права претендовать на возврат соответствующих объектов в Крыму. По сути, это можно трактовать как признание факта перехода полуострова в состав России. Если бы у Москвы были «лишние» деньги, можно было бы просто «откупиться» от «незалежных» сутяг и, тем самым, снять вопрос о территориальной принадлежности Крыма. Складывается такое впечатление, что киевский режим ради денег готов на всё. Тогда, получайте ваши «бабки», и закрываем вопрос.

— Но, с другой стороны, это означало бы признание со стороны РФ неправомочности референдума марта 2014 года, на котором жители полуострова проголосовали за воссоединение с исторической родиной…

— Отнюдь. Даже, если мы признаем, что это была «аннексия», как утверждает Киев, то из этого ещё не следует, что мы должны возвращать Украине деньги. Вопрос-то ведь не коммерческий. Франция разве выплачивала компенсацию Германии за аннексию Эльзаса и Лотарингии?

— Оппоненты могут возразить: сравнение «хромает», поскольку указанные регионы были переданы Франции в качестве компенсации за немецко-фашистскую агрессию и последующую оккупацию этой страны Германией…

— Очевидно, что Россия не могла выполнять соглашение от 1998 года о защите инвестиций, поскольку его нарушили сами майданные власти, осуществив госпереворот. После чего возник форс-мажор — в условиях утраты государственности и правового вакуума на Украине жители Крыма с помощью демократической процедуры приняли решение о вхождении в состав РФ.

И, потом, разве Косово, отделившись от Сербии, что-то компенсировало Белграду (если уж отталкиваться от существующих прецедентов)? Или другой пример — греки до сих пор никак не могут вернуть античные статуи, которые были вывезены более 200 лет назад британским лордом Эльджином (послом Великобритании в Оттоманской империи) из храма Парфенон в Афинах. Англичане отвечают: Греция входила тогда в состав Порты, а туркам они заплатили сполна. Несмотря на то, что Греция уже давно стала независимым государством.

— Стоит ли России включаться в «размен ударами» на правовом поле?

— Россия может просто не признать юрисдикцию того суда, в который обратится Киев. Права нашей страны на Крым гораздо более убедительны, чем, допустим, права Великобритании на завоёванные ею Фолклендские острова или Гибралтар.

Конечно, можно ответить ассиметрично. Например, миллионы жителей и вынужденных переселенцев Донбасса имеют все моральные и юридические основания засыпать Киев исками за причинённые им страдания, смерть близких, увечья, уничтоженное или повреждённое участниками т. н. «АТО» имущество.

Есть и другие примеры беспредела и беззакония, которые продолжают творить майданные власти. Например, на территории Украины было незаконно арестовано имущество 250 работников крымской прокуратуры на сумму более чем в 150 млн. гривен. У рядовых крымчан тоже накладывают арест на имущество, расположенное на Украине, из-за взятых ранее кредитов в украинских банках, даже если они были своевременно погашены.

Наконец, уже давно обсуждается вопрос о национализации кондитерской фабрики г-на Порошенко в Липецке и двух других, которые только строятся на территории РФ.

— Сколько может продолжаться череда взаимных претензий и тяжб?

— До тех пор, пока не выявится победитель в настоящем силовом противостоянии. Когда итог борьбы окончательно определится, все проблемы будут комплексно урегулированы. Ситуация может находиться в подвешенном состоянии на протяжении 5–10 лет, пока не изменится карта Европы. Мы стоим на пороге столь масштабных конфликтов и потрясений, по сравнению с которыми то, что происходило в последние два года, покажется прелюдией.

Вариантов несколько — взаимные претензии могут быть сняты, урегулированы или, вообще, изменятся сами субъекты этого противоборства. Не факт, что к тому времени Украина будет существовать в своём нынешнем виде. Я бы даже не ручался за будущее Евросоюза. Пока же российские власти должны сделать одну простую вещь — не признавать юрисдикцию сомнительных международных инстанций.

Россия должна ответить на очередной судебный демарш Киева по двум направлениям, говорит кандидат экономических наук, член экспертного совета Союза нефтегазопромышленников России Эльдар Касаев.

— В политическом плане следует ужесточить риторику в адрес украинских властей. Она не должна быть такой щадящей как сегодня — надо отвечать адекватно. Это означает, что в переговорах со всеми игроками (США и страны ЕС), которые так или иначе поддерживают Киев, а также в диалоге с нашими партнёрами по СНГ, мы должны указывать, что Россия добросовестно выполняет свои обязательства в энергетической и финансовой сферах.

Следует также напомнить о наличии огромного долга перед РФ, который Украина отказывается выплачивать.

— Речь идёт о $ 3 млрд. займе или ещё каких-то задолженностях?

— Кроме скандальной истории с отказом Киева погашать евробонды, которые были приобретены в своё время российским правительством, можно вспомнить и газовые «недоимки».

Или возьмём Донбасс, куда мы поставляем газ, который Украина не оплачивает. Владимир Путин сказал, что Россия вынуждена пойти на такой шаг, чтобы не допустить гуманитарной катастрофы в этом регионе. При этом Порошенко и другие украинские политики заявляют, что самопровозглашённые республики — это часть территории «незалежной».

Второй важный момент. Нужно прекратить субсидировать украинскую экономику, продолжая предоставлять ничем не обоснованные скидки на газ. Пусть платят по рыночной цене, как все цивилизованные страны, если украинские власти относят Украину к таковым.

— Кабинет Яценюка утверждает, что у него нет денег.

— Киев собирается в этом году потратить на противостояние с Донбассом (т. н. расходы на оборону) 110 млрд. гривен. То есть, на войну у него деньги есть. Также как на обогащение олигархических кланов, которые «оприходуют» транши МВФ и прочие финансовые поступления.

В конце концов, могут отправиться на брюссельскую «паперть». Тем более что Украина постоянно (и успешно) шантажирует европейцев — если не дадите денег, перекроем транзит российского топлива. Нашим властям нужно прекратить «прогибаться» в этом вопросе. Давайте поднимем вопрос о декларируемом Киевом намерении в одностороннем порядке поднять ставку на прокачку российского газа. Как юрист-международник я ответственно заявляю, что это представляет прямое нарушение действующего двустороннего контракта. Украина может поднять тариф только (!) с согласия Москвы. Если наши украинские «партнёры» примут это решение волюнтаристским путём, это будет означать прямое нарушение правил ведения бизнеса.

Российские дипломаты должны поставить вопрос о неблагонадёжности украинского рынка.

— Не секрет, что целый ряд российских госбанков (ВТБ, «Сбербанк»), по-прежнему, финансируют экономику Украины через развитую сеть своих дочерних подразделений. Причём работают зачастую себе в убыток, получая из российской казны колоссальные средства для докапитализации своих украинских «дочек». Это какой-то «аттракцион неслыханной щедрости», особенно, если учитывать нехватку дешёвых денег в самой России и откровенно враждебный характер украинского режима.

— Мне ничего не остаётся, кроме как констатировать, что такая снисходительность вызывает много вопросов, и, наверняка, воспринимается нашими оппонентами, как слабость. Необходимо ужесточить контроль над такого рода банковскими операциями, и, вообще, политику, в целом. Нужно посмотреть, не присутствует ли в деятельности наших банков на Украине коррупционная составляющая. И возможно, придётся где-то «подкрутить гайки». Банки должны обслуживать российский реальный сектор экономики, а не кормить украинских нуворишей, засевших в высоких властных кабинетах.