Евгений мог бы спасти свою жизнь, перейдя в мусульманство и сняв крест (так поступали некоторые), но 19-летний солдат выбрал мученическую смерть христианина: после трехмесячных пыток он был обезглавлен боевиками в день его рождения. Мать его, Любовь Васильевна Родионова, позже с огромным трудом и риском разыскала и выкупила его останки. Для того, чтобы найти и перезахоронить тело сына, ей пришлось испытать много горя, страданий и унижений, встретить равнодушие, непонимание и предательство со стороны тех, кто по своему долгу должен был ей помочь.

Домой мать привезла сына в день памяти Мелитинских мучеников. Они были римскими легионерами-христианами, и за отказ отречься от Православной Веры им были отсечены головы. Один из них носил имя Евгений. Похоронен на кладбище села Сатино под Подольском, его могила стала местом паломничества. Ширится почитание Евгения Воина как святого.

А Любовь Васильевна возложила на себя обязанность помогать нашим воинам в Чечне. Через ее руки уже прошли десятки тонн одежды, продуктов, подарков, которые она везла нашим солдатам в Чечню, на границу, в госпитали.

Священник Тимофей Сельский пишет о воине Евгении: «Трудно служить своему отечеству, во главе которого стоят его предатели. Но все же именно это служение способно вдруг совершить в человеке удивительное нравственное преображение. Несколько таких примеров дала чеченская война, когда пленные русские ребята отказывались принять ислам и становились мучениками за Христа, хотя в мирной жизни, кажется, особо не усердствовали к церкви... И вот - предварили нас во Царствии Божием со всеми нашими познаниями в области экклезиологии. Что возвело их сразу на высоту святости? - Конечно, особая благодать Божия, поданная в ответ не на что-то духовное, а на чисто душевное - на русскую верность долгу, на усердие человека служивого, который не стремится спрятаться в частную жизнь».

Тропарь, глас 4

Последних времен мучениче, Воинства христолюбиваго украшение,
святый мучениче Евгение, Креста Христова любителю предивный, От Спаса и Бога
нашего венец приявый, моли Подвигоположника Христа да спасет души наша.

Кондак гл. 4

Явился еси преудивлению крепостию, Христову терпению даже до смерти подражая,
агарянскаго мучительства не убоялся еси, и Креста Господня не отреклся еси,
смерть от мучителей яко чашу Христову прияв; сего ради вопием ти:
святый мучениче Евгение, присно моли за ны, страдальче.


(Эти тропарь и кондак воину-мученику Евгению Родионову, обезглавленному за отказ снять нательный крест в чеченском плену в 1996 г., составлены иеромонахом Варлаамом из Республики Алтай. Публикуется только для келейного чтения)

Жизнеописание воина Евгения Родионова. 
По воспоминаниям Любовь Васильевны Родионовой, мамы Новомученика. 

Что лучше: быть убитым, но остаться в живых для будущих поколений, или заживо погибнуть, как Иуда? Этот вопрос нам - живущим в 21 веке. Этот вопрос, наверное, задавал себе, находясь в заточении, восемнадцатилетний солдат Евгений Родионов, которого бригадный генерал «казнил за упрямство» в самый день его рождения, 23 мая, в великий праздник Вознесения Христова.
Бамут, где их убили, был взят на следующий день после казни. Им не хватило одного дня.
Родионова Любовь Васильевна: «Женя родился в поселке Чеберлей Пензенской области, что в переводе означает "чистая" или "родниковая вода". Может быть именно поэтому он умел замечать всю красоту, созданную Богом, потому что вскормлен ей был, вспоен водой, красивыми лесами, выращенными бабушкой.
Я всегда чувствовала себя... за ним. Он, казалось бы, ребенок семилетний, а я была за ним. Он был мне опорой, надеждой, он был мне братом, другом. Очень верным и все понимающим и, наверное, все прощающим.
Дав слово, он всегда его держал. Но если он не был уверен, что выполнит, он его просто не давал. Мне кажется, это была все-таки отличительная черта. Он дал мне слово, уезжая на Кавказ, что он вернется на полгода раньше... Он вернулся... в цинковом гробу.., но ровно на полгода раньше.
21 мая 84-го года мы переехали в Подмосковье, в поселок Курилово. Мы шли по тропинке, в одной руке у меня была большая сумка с самыми необходимыми вещами, а за другую руку держался Женя. Ему на тот момент было семь лет. Мы шли и я думала: "Боже, как мы будем здесь выживать - без друзей, без знакомых, без родных, в совершенно новом незнакомом месте!" Я поделилась этим с Женей, на что он мне очень открыто, светло улыбнулся, сказал: "Мама, мы приехали сюда не выживать, мы приехали сюда ЖИТЬ. Посмотри, как здесь красиво!"
Мне часто задают вопрос: "Каким он был?" - Обычным. Я не считаю, что он был каким-то особенным, выдающимся. Но было то, что, может быть, его как-то все-таки отличало от других детей, потому что у нас, в нашей семье, в семье мужа, не пришло с войны восемь человек. Он знал всех поименно. Он знал, где, кто, как погиб...»
Священник Георгий Ханов, автор книг о Евгении Родионове: «Меня всегда поражало, что с детских лет Евгению воспитывалось огромное уважение к воинам. Вот есть даже такая фотография, когда Евгений изображен с детьми, гуляющими на улице, сфотографировался вместе с ними, с детьми его возраста, и только у Евгения на шапке солдатская кокарда.
Первая идея, которая возникла, это написать книгу о солдате. Но книгу о реальном солдате, книгу не о вымысле, а о реальном солдате, который есть, который еще не так давно, может быть, ходил по этой земле, который общался с друзьями. Когда вот мы встретились с мамой, она сказал замечательные слова, и эти слова мы положили в основе лейб-мотива нашей книги: "Солдат умирает не тогда, когда его убивают, а когда его забывают. Они живы, пока мы их помним. Мы перед ними в долгу. А долги надо платить памятью и любовью..." Вот этой памяти и любви всегда учила мама Жени Родионова.
«Так получилось, что с семи лет мы с ним остались одни. И вот я его ребенком не помню. Я всегда помню, что в моем доме был маленький мужчина, очень ответственный, потому что детство его с семилетнего возраста выпало на тяжелое время, время талонов, время сумасшедших очередей, время того, чтобы получить квартиру, его мама, я, должна была работать на двух-трех работах. И ему всем хозяйством дома приходилось заниматься самому.
После девяти классов он вынужден был пойти работать, поскольку четко определенной профессии еще не было, кроме того, он видел, как мне тяжело. Мы только что получили новую квартиру, и у нас не было ничего. Для того, чтобы как-то вот мне помочь, не говоря каких-то громких слов, он просто пошел работать на мебельное предприятие.
Дело в том, что вся наша семья связана с лесом, с деревом и с мебелью. Его отец, его дед были плотниками, столярами; его бабушка 55 лет выращивала лес; я работала технологом деревообработки, и он пошел по нашим стопам. Он свое плечико - хрупкое, еще мальчишеское, - подставил мне, когда ему было шестнадцать лет...

КРЕСТИК
Когда ему было лет десять-одиннадцать, он вернулся с летних каникул с крестиком на шее. Для меня это был УДАР. Я просто думала, что все, мир мой рухнул, что как это у меня, члена партии с двадцатилетним стажем, такой ребенок верующий, что меня все осудят и над ним будут смеяться, издеваться. То есть это пришла в дом беда... Потом с годами я поняла, что такое беда и как она пахнет... А он с большим достоинством как-то отверг все мои вот эти настойчивые притязания и просьбы снять этот крестик. И сколько я помню, вот с этого времени никто и никогда не видел его без крестика.
...Веревочка уже истлела, а бурые пятна крови так и остались...
Когда его еще взяли в армию, он не знал, что попадет в пограничные войска, но конечно, где-то в глубине души каждый мальчик мечтает стать, ну, десантником, моряком, наверное. Я не знаю, у него, по-моему, не было такого определенного желания. Я просто помню его письмо и помню его звенящий голос по телефону: "Мама, я не просто солдат, я - пограничник!" - Вот это его была такая гордость».
Священник Георгий Ханов, автор книг о Евгении Родионове: «В ночь с 13 на 14 февраля 1996 года на пост пограничников в составе Евгения Родионова, Александра Железнова, Андрея Трусова и Игоря Яковлева напали бандиты. Боевики были старше и опытнее, схватка была ожесточенной. Лишь истоптанный снег и кровь на снегу в эту морозную ночь оставались немыми свидетелями происходившего.
Сто дней и ночей длились пытки и издевательства. Но это не сломило воли молодых солдат. Их казнят. 23 мая, в день церковного праздника Вознесения и в день рождения Евгения Родионова. Женя, за отказ снять православный крест и изменить вере, был обезглавлен».

 По материалам православных интернет-ресурсов,
док. фильм «Сто шагов в небеса», «Русь-Фронт»