На днях Верховная Рада Украины приняла в первом чтении проект закона «О восстановлении прав лиц, депортированных по национальному признаку». Согласно этому документу, государство будет содействовать добровольному возвращению и интеграции в украинское общество депортированных лиц и членов их семей, создав условия для их обустройства, обеспечения землей, жильем, трудоустройства, образования, сохранения и развития этнической и религиозной самобытности.

Понятно, что речь идёт преимущественно о крымских татарах. Параллельно с этим лидеры крымско-татарского меджлиса уже заявили о намерении способствовать возвращению в автономию около 100 тыс. соплеменников из других республик бывшего СССР.

Принятие вышеупомянутого закона может только усугубить ситуацию на полуострове, особенно если социальные блага будут распределяться в зависимости оттого, был ли гражданин репрессирован по этническому признаку. Сама формулировка «депортирован по этническому признаку», присутствующая в законе, вводит в понятийное заблуждение. Депортации в сталинское время проводились не по этническим, а по политическим мотивам. Маркером для депортации служила не национальная принадлежность, а политические убеждения и действия. Тем не менее крымско-татарские активисты продолжают придерживаться дискурса об этническом характере сталинских депортаций. Вполне вероятно, что далее последуют высказывания о коллективной вине русских за события 18 мая 1944 г. и претензии к России в части выплаты компенсаций. По крайней мере, до этого все, кто обвинял Москву в подобных действиях, придерживались именно такой тактики (прибалты, поляки).

Крымско-татарские активисты, рассуждая об истории Крыма и современной политической жизни, налегают на то, что полуостров – это крымско-татарская земля. Но ведь это не совсем так! Прилагательное «крымский» в отношении этнонима «татары» даёт нам связку «крымские татары», что вводит всех в заблуждение. Дело в том, что в XIII веке Крым был завоеван монголами и стал владением Золотой Орды. Как раз в ордынский период на полуострове появились сразу несколько знатных фамилий, которые позже, много позже, а именно через 200 лет, составят костяк крымско-татарской аристократии. Приблизительно в этот же период, т. е. в XIII веке, появился этноним «татары». Татарами в Крыму называли все тюркское население полуострова, которое имело смешанный характер и состояло из потомков тавров, скифов, сарматов, булгар, хазар, греков, печенегов и половцев.

Последние, кстати, сыграли наиболее важную роль в формировании крымско-татарского этноса. Половецкий элемент на полуострове значительно увеличился после бегства многих половцев в Крым вследствие поражения русско-половецкого войска на реке Калке в 1223 году от монгольских войск ханов Джэбэ и Субэдэя.

Уже потом, в результате распада Золотой Орды, в 1441 году образовалось Крымское ханство. В 1475 году часть полуострова переходит из рук генуэзцев и греческого княжества Феодоро к Османской империи.
Этот захват явился точкой отсчета кардинального изменения культурного облика полуострова. Если раньше Крым был средоточием христианской культуры (в Херсонесе принял крещение князь Владимир, а к 1212 году вокруг только одного Судака было построено семь монастырей), то с приходом турок началась исламизация полуострова. Это не мешает сегодняшним крымско-татарским активистам заявлять, что установка православных крестов вне храмов является провокацией, оскорбляющей религиозные чувства крымских татар. В течении пары веков сложился крымско-татарский язык на основе древнего половецкого языка.

То есть крымские татары – это молодой этнос, окончательно сложившийся к XV в. К XVII веку почти все нетюркское население полуострова уже было ассимилировано, влившись в состав крымско-татарского народа. Государство крымских татар – Крымское ханство – просуществовало с 1441 по 1783 годы. Ведя непрерывные войны со своими соседями, осуществляя набеги на молдавские, литовские, русские, польские и кавказские земли (в 1761 г. произошло т. н. Усть-Лабинское сражение между адыгами и крымскими татарами, а многие адыгские княжества были вынуждены платить дань крымско-татарским ханам), захватывая рабов, Крымское ханство превратилось в один из основных центров работорговли в Причерноморье.

Обращаясь к прошлому, меджлисовцы активно «окучивают» местное информационное поле. Звучат призывы возвратиться к крымско-татарской топонимике. Мол, только таким образом можно отдать дань исторической истине. Симферополь переименовать в Акмесджит, Евпаторию – в Гезлев и т.д. Но в таком случае почему бы Крыму не вернуть докрымско-татарскую топонимику? Это было куда более справедливо. Екатерина II, между прочим, так и делала, называя крымские поселки и крепости в честь греческих полководцев (Евпатория названа в честь Митридата Евпатора) или просто греческими названиями (Симферополь – «город пользы»). К тому же не совсем правильно переименовывать крупные населённые пункты, появившиеся под боком у крымско-татарских деревушек после вхождения Крыма в состав Российской империи, на крымско-татарский лад. Ведь не от деревень этих пошёл рост крымских городов, а деревни эти слились со временем с городами. Не Симферополь пошёл от Акмесджита, а наоборот, Акмесджит может считаться лишь одним из районов города. Не от Ак-Яра пошёл Севастополь, а Ак-Яр может считаться одним из районов Севастополя.

Между тем ни председатель меджлиса М. Джемилев, ни его коллеги признавать докрымско-татарскую топонимику, т.е. греческую, не соглашаются. Еще бы! Ведь тогда рухнет вся теория о будто бы полной принадлежности крымских земель крымским татарам. Как не соглашаются в Симферополе видеть Симферополь, а не Акмесджит, а в Севастополе – Севастополь, а не Ак-Яр.

Крымские татары – интересный и самобытный этнос. Со своей долгой историей, богатой культурой, певучим языком и… стойким процентом антирусски настроенных элементов. Даже близкое и долгое знакомство с русской культурой и языком не превращает крымско-татарскую интеллигенцию (за редким исключением) в русофилов. Согласитесь, нужно иметь некий прочный внутриэтнический механизм, не позволяющий крымским татарам окончательно примириться со славянами, несмотря на более чем 300-летнее проживание в русскоязычном окружении. Создаётся впечатление, что крымские татары и Русский мир идеологически несовместимы. К примеру, в самом русском городе Крыма Севастополе крымских татар ничтожно мало – всего около 0,5%! К слову, крымские татары особо не хотят дружить не только с русскими, но и с татарами поволжскими. Слово «татары» не должно вводить нас в заблуждение, т.к. татары Крыма и татары Поволжья – хотя и родственные, но разные народы. Поволжских татар крымские татары считают чуть ли не азиатами, якшавшимися с русскими, а себя – представителями светской нации, чья матерь – светская и наполовину европейская Турция. Браки между крымскими и поволжскими татарами – большая редкость.

Крымско-татарские лидеры строго придерживаются антироссийского идеологического дискурса. Эпоху пребывания Крыма в составе России с 1783 г. они называют «чёрным столетием», забывая, что в это самое «столетие» крымско-татарская аристократия была уравнена в правах с аристократией российской, а некоторые крымские татары не считали зазорным служить в российской армии (например, существовал Крымский конный Её Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полк).

Крымско-татарское патриотическое воспитание под руководством меджлиса превратилось в восхищение деяниями Крымского ханства и воспевание подвигов, совершённых во время походов на Русь. В адрес крымских татар можно было бы выдвинуть встречные исторические претензии за их деяния в XVI-XVII вв., раз уж русским предъявляют претензии за век XVIII. А последний набег на российские земли крымские татары учинили в 1769 г., т.е. всего за 14 лет до присоединения Крыма к России. Набеги эти дорого обходились России. В. Ключевский так отзывался о тех событиях: «…сколько времени и сил, материальных и духовных, гибло в этой однообразной и грубой, мучительной погоне за лукавым степным хищником».

Михалон Литвин, очевидец той эпохи, сравнивал Крымское ханство с «ненасытной и беззаконной пучиной, кровь нашу пьющей».

Так что и у русских было в отношениях с Крымским ханством «чёрное столетие», да не одно, а целых три! В 2010 г. меджлисовцы призывали установить в Киеве памятник одному из крымско-татарских ханов. И это на фоне сравнений Мустафой Джемилёвым Екатерины II с Гитлером и криками, что памятник императрице оскорбителен для крымских татар! Задумай Москва и Киев почтить память всех убиенных крымскими ханами, памятные надгробия протянулись бы густой цепью от Подолья до Кубани и Крыма.

Только не на вражду с крымскими татарами настроены русские люди, а на мир и созидание, на совместное в Крыму проживание. Оттого и не занимаются русские историческим зудом и реваншизмом. На железнодорожном вокзале в Симферополе стоит камень в память о депортированных крымских татарах, а также крымских немцах, греках и представителях иных народов полуострова. Стоит целый и не первый уже год, в то время как крымско-татарские «патриоты», потеряв совесть, занимаются вандализмом, увеча памятники советским воинам и погибшим от рук крымско-татарских коллаборационистов. Не это ли показатель того, кто на самом деле жаждет реванша?

У крымско-татарских лидеров был выбор: либо признать своими героями тех соплеменников, кто боролся с фашизмом в рядах Красной армии, либо негодяев-предателей типа Эдиге Кырымала и подобных ему. Лидеры выбрали промежуточный вариант: принялись почитать и тех и других, причём вторым часто почестей оказывается больше, чем первым. Попытка смешать в кучу советский героизм и профашистский коллаборационизм, построив на этом месиве фундамент крымско-татарского патриотизма, заставляет заподозрить крымско-татарских активистов в этнической предубеждённости. Похоже, что принадлежность к крымско-татарскому народу является для них главным маркером, по которому определяются «свои» и «чужие». Кстати, одно наблюдение: в крымско-татарских газетах публикуются просьбы о врачебной помощи только крымско-татарским детям. О русских детях – ни слова. По крайней мере, после неоднократного прочтения многих крымско-татарских газет у меня сложилось именно такое впечатление.