В киевском Доме писателей недавно состоялась встреча самосвята Денисенко, именующего себя «киевским патриархом Филаретом» с членами Национального союза писателей Украины.

Наблюдатели сообщают, что «пространная речь Филарета-Денисенко вылилась в критику действующей власти, касавшуюся в первую очередь вопросов языка, обвинений в связях с Россией и прежде всего — обвинений в адрес самой России. Обращает на себя внимание необычно высокая оценка роли писателей в современном украинском обществе, которых он рассматривает как своих верных союзников». По словам Денисенко, «нынешняя власть боится служителей слова, то есть вас, как советская власть боялась церкви, потому что мы имеем большое влияние на народ».

Влияние на народ раскольников, уводящих за собой тысячи сограждан в геенну огненную, я отрицать не буду, но вот в части писательской это и читать смешно и, полагаю, слушать было не менее смешно. Будучи членом Национального союза писателей Украины, я могу сказать изнутри, насколько ничтожно мало присутствие современных литераторов Украины (и уж в первую очередь членов Нац. спилки пысьмэнныкив) в медийном пространстве, а тем паче в умах сограждан. Я не обсуждаю сейчас, что является причиной тому: вина ли их собственная, трудность ли момента, историческая ли закономерность, всемирная ли антикультурная тенденция.

Конечно, как член Спилки я хотел бы знать, отчего встречу устроили с раскольником, а не с представителем канонической Церкви, Московского Патриархата, — например, с блистательным современным писателем протоиереем Андреем Ткачевым, настоятелем храма преподобного Агапита Печерского, находящегося, понятно, в Киево-Печерской Лавре.

Хотя эти мои вопрошания — риторические. Я ведь вижу, что происходит и в моей местной организации, Харьковской, где правление от имени всей организации (в которой большинство пишет, говорит и думает на русском языке) вдруг, в частности, выступило в середине года с письменным протестом против вступившего в силу в августе сего года Закона Украины «Об основах государственной языковой политики», то есть против русского.

Что же до витийствующего в Киеве раскольника Филарета, то он, в свое время жребием отведенный от московского патриаршества, нынче русофобских красок не щадит. Он говорит: «Наш пока что великий сосед всячески пытается вернуть нас к старому, то есть подчинить Украину России: ликвидировать наш язык, сделать нашу историю своей, все лучшее приписать себе, а нас назвать хохлами». Разумеется, «патриарх»-самосвят предрекает крах России, выступает против идей единого и большого Русского мира.

«Пред лицем» украинских писателей главный нынешний раскольник, самочинно отпавший от нашей Церкви, пнул вышеупоминавшийся гуманитарный закон, войдя прямо-таки в эзопову образность, — сказав, что «Закон о языках, принятый парламентом, тихонько, как змея, вползает в наше общество, чтобы так укусить, что украинское общество может умереть!»

Кто же на этой «духовной», «исторической» встрече поддержал самосвята? Конечно, закадычный враг всего русского, приложивший немало сил к тотальной украинизации, к закрытию русских школ и ко многому другому, некогда вице-премьер по гуманитарным вопросам, а сегодня директор Института литературы НАН Украины Мыкола Жулинский, который своим наточенным на все русофобское взглядом усмотрел в позиции раскольника М. Денисенко «позицию, направленную на создание украинского соборного государства».

В СМИ говорилось и о скандале, промелькнувшем на этой писательско-раскольнической встрече, когда в зал ворвалось около десятка полубезумных язычников-рунвиристов. Как водится, вор у вора дубинку украл, а потому представители «Родной украинской народной веры» протестовали против строительства здания филаретовцев в Десятинном переулке, и для выхода самосвята Филарета из собрания пысьмэнныкив пришлось пригласить три наряда милиции.

В общем, все вышеизложенное почти по лекалу ложится в характеристику, данную не столь давно на радио «Радонеж» руководителем пресс-службы УПЦ Василием Анисимовым: «Филаретовство — это тоже пуссирайтство, с той лишь разницей, что там несмышленые дамы в балаклавах кривляются у алтаря, а здесь отлученный от Церкви самозванец в патриаршем куколе с хороводом ряженых святотатствует, паразитирует на православии.  ...Филарет, конечно, политическая марионетка, но с очень прагматичными устремлениями. Он всегда активно поддерживал на выборах всех, кто давал ему гарантии, что не вобьет осиновый кол в его секту. И честно об этом говорил: мы поддержим тех, кто поддержит нас. Власть позволяет ему паразитировать на незаконно присвоенном «бренде», захваченных храмах, на присвоенной церковной кассе, и он только власти боится. Вот у нас ежегодно на именины Блаженнейшего Митрополита Владимира, День Крещения Руси приезжают высшие иерархи всех Поместных Православных Церквей, которые свидетельствуют, что украинские раскольники отпали от Православия, ведут людей к вечной гибели, призывают к покаянию, на пальцах объясняют, что и как надо делать для этого. Но те упорствуют, держатся, как упыри за ложь и награбленное. Пока власть не топнет — Филарет не вздрогнет».

Нельзя не принять во внимание характеристичную встречу самосвята с пысьмэнныками, свидетельствующую, как верно подмечено наблюдателями, о том факте, что и сам, извините за выражение, «киевский патриарх» Филарет, перешедший внезапно к агрессивной риторике, да и инициаторы такого рода встреч и процессов в Национальной спилке пысьмэнныкив, по тем или иным причинам стали считать нынешнюю украинскую власть ослабшей.

Ассоциативно вспомнились строки одного из лучших украинских поэтов, Игоря Муратова (1912—1973), написанные в далеком 1966-м, которые приведу в своем переводе, неоднократно публиковавшемся. Есть ли среди украиномовных нынешних «членов спилки пысьмэнныкив» сочинители такого уровня, как Муратов?

Змей Горыныч вдруг на бой покличет.
Убоюсь? Рискну ли головой?
Сколь еще нас выведет навычет
Катов тайных умысел кривой?

Сколь еще нас будут эти черти
Поучать железом и огнем?
Видно, аж до смерти, аж до смерти,
А тогда уж — хватит… Отдохнем!

Неживому — сладко! Он не слышит
Ничего под ворохом венков.
Боль терзает всех — кто жив и дышит.
Но, как вши, сбегает с мертвяков.