После одобрения Советом национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины новой военной доктрины, в которой Россия квалифицируется в качестве главной военной угрозы и страны-агрессора, на постсоветском пространстве юридически оформился ещё один антироссийский центр силы.

Как отметил 1 сентября на брифинге в Одессе украинский премьер-министр Яценюк: «В проекте военной доктрины впервые за историю независимости Украины определены противники и агрессоры, которыми является Россия».

Подобное заявление в первый день осени тем более символично, что на днях весь мир отмечал 70-летие окончания Второй мировой войны, начало которой относится как раз к 1 сентября.

Вообще, нынешний мировой кризис и его украинская составляющая позволяют провести массу исторических аналогий. В очередной раз Запад стремится решить свои экономические проблемы с помощью крупномасштабных войн. Англосаксы вновь пытаются втянуть своих основных геополитических конкурентов в международные конфликты, искусственно разжигая очаги нестабильности в различных точках земного шара. В том числе, путём хаотизации Ближнего Востока; реализации проекта т.н. Исламского государства (ИГИЛ); нагнетания ситуации вокруг Северной Кореи, являющейся союзником Китая – основного экономического конкурента США; создания зон нестабильности вокруг России и т.д.

В общем-то, США и не скрывают, что одной из промежуточных задач, в рамках проекта международной изоляции России, является создание вокруг её границ санитарного кордона из своих стран-сателлитов. Тем более, что подобная стратегия уже применялась Лондоном и Вашингтоном в отношении Советской России почти сто лет назад.

Данная концепция последовательно реализовывалась на протяжении последних лет, всё ближе продвигая западную военную инфраструктуру к границам современной России. Польше, Румынии, Эстонии, Латвии, Литве, Грузии, Молдавии была отведена «почётная» миссия «сдерживания» России и нагнетания антироссийской истерии в информационном пространстве.

С недавних пор к этому оркестру «молодых демократий» присоединилась Украина, ценность которой в глазах западной общественности измеряется её ресурсами, которые она может мобилизовать на борьбу с Россией. Действительно, масштабы Украины многократно перекрывают потенциал остальных постсоветских республик, использование которых в антироссийских проектах было ограничено человеческими и экономическими ресурсами.

Одно исключение, связанное с попыткой Грузии под руководством нынешнего губернатора Одесской области М.Саакашвили военным путём установить контроль над Южной Осетией в 2008 году, лишь подтвердило и без того наглядный расклад сил – до государственного переворота на Украине в феврале 2014 года  у Запада не было сколь-нибудь крупной силы, способной исполнять роль военного тарана против России.

Поскольку бывшие страны Организации Варшавского договора вошли в структуры ЕС и НАТО, их возможное участие в антироссийском вооружённом конфликте вынуждало бы брюссельскую бюрократию к официальным действиям. Между тем, история неизменно подтверждает важнейший англосаксонский принцип международной политики – воевать чужими руками.

Запад нуждался в достаточно крупном по европейским меркам центре силы, который можно было бы использовать в своих антироссийских авантюрах, не взваливая официальной ответственности на свои плечи.

Современная Украина, находящаяся в состоянии полураспада, как нельзя лучше подходит для таких целей. Полный контроль со стороны Вашингтона над украинским политическим классом, разжигание антироссийской истерии в качестве ключевого инструмента сплачивания пребывающего в тяжёлом социально-экономическом и духовном кризисе украинского общества, рост военного бюджета, перевооружение армии и обучение украинских военных НАТОвскими инструкторами обусловливают рост военной угрозы на российско-украинской границе.

Недавняя история с Грузией, вооружаемой и обучаемой заокеанскими партнёрами, вылилась в вооружённый конфликт с участием России. На текущий момент мы видим, что военная риторика украинских властей выглядит не менее жёсткой, чем угрожавшие заявления их грузинских коллег семилетней давности.

В информационном и юридическом пространстве Украины используются те же стереотипы и установки: «Россия – исторический враг и агрессор», «оккупированные территории», «европейский выбор», где чётко идентифицируются основные приоритеты цивилизационного выбора, образ союзника и врага.

Помимо агрессивной риторики украинских политиков на Украине фиксируется последовательный рост военных расходов на армию и развитие стратегического партнёрства с членами НАТО. Так, по данным Минобороны, оборонный бюджет Украины в 2015 году составил около 2 миллиардов долларов США или 2,7% ВВП, что в 1,7 раза больше, чем в прошлом году. В мае текущего года десять оборонных и правоохранительных ведомств Украины обратились к правительству с просьбой выделить дополнительно почти 769 миллионов долларов в связи с увеличением численности армии [3].

На свои нужды в 2016 году Министерство обороны Украины рассчитывает на выделение около 87 миллиардов гривен (около 4,1 миллиарда долларов США), что вдвое больше, чем отпущено на военные расходы в текущем году. В рамках новой стратегии нацбезопасности потребности ежегодного финансирования военного сектора планируют увеличить до 5% ВВП Украины [3].

Помимо сухопутных войск украинское руководство планирует усилить остатки своих военно-морских сил, изрядно потрёпанных двадцатичетырёхлетней «незалежностью». По словам Яценюка, Украина планирует строительство четырех новых корветов. На повестке дня – вопрос о передаче Украине модернизированного США флагмана ВМС ВСУ фрегата «Гетман Сагайдачный», а также реализация новых проектов в рамках военно-морского сотрудничества Киева и Вашингтона.

В эти дни в Одесской и Николаевской областях, а также в северо-западной части Черного моря проходят учения Sea Breeze («Си Бриз»), в которых принимают участие 2,5 тыс. военнослужащих, в том числе, по 1 тысяче человек из Украины и США.

Попытки реанимировать военно-морские силы Украины создают дополнительные потенциальные риски дестабилизации ситуации во всем Черноморском регионе, учитывая наличие в нём замороженных конфликтов, в том числе, в Приднестровье и Абхазии.

Тем не менее, преддефолтное состояние украинской экономики не способно выдержать растущую военную нагрузку на бюджет в долгосрочной перспективе. А в планы Вашингтона и Брюсселя вряд ли входит желание многолетнего содержания новоиспечённого бедного украинского родственника.

В такой ситуации довольно высоко оцениваются риски военно-политической эскалации ситуации в регионе со стороны Украины с последующим вынужденным втягиванием России (как это было в Южной Осетии в 2008 году) в открытый вооружённый конфликт уже в ближайшее время. Поводом для этого может послужить обстановка на Донбассе, претензии Киева в отношении Крыма, ситуация в зоне замороженных конфликтов. Тем более, что команда «подбитых лётчиков» во главе с бывшим президентом Грузии жаждет реванша за прошлые поражения. 

Так осмелится ли Украина, а точнее к её заокеанские хозяева, к повтору событий семилетней давности, то есть к открытому конфликту с Россией? Во всяком случае, шансы на это достаточно велики, поэтому порох Россия должна держать сухим.

Алексей Озеров, Антон Аверьянов