Иван ДЕГТЯРЬ 

В Вашингтоне недоумевают: «Что такое происходит на Украине?» Налицо украинский парадокс: президент Порошенко называет события на Донбассе национально-освободительной войной с русскими, но заявленная Киевом борьба за независимость Украины идет на Востоке, а «на Западе между тем набирает невиданные обороты русификация. И все более широких масштабов». Украинский рейтинг Путина перевалил за 60%.

Откуда эта ползучая хмельниччина? Есть объективные причины, объясняет мировое «украинство» американскому брату. Мол, что же тут поделаешь. Во-первых, засилие русского языка даже в западной части Украины и в самом  Львове. Во-вторых, наплыв русскокультурных людей происходит из-за той самой войны на Востоке. В-третьих, народ остается глухим к призывам нацистов пуще кошелька дорожить соловьиной мовой и тугоухим к страшилкам уголовного наказания граждан за непочтительное отношение к государственному статусу мовы. Аксиома: национальные вкусы – привилегия сытых.

* * *

Поэтому социокультурная ситуация на 25 году становления государственной независимости Украины с подачи русофобской власти явно ухудшается, а Марта Фарион, смотрящая от Госдепа, торопит львовскую родственницу Ирину с поиском противоядия.

Кэтрин-Клер Ющенко, Наталия Яресько и Марта Фарион (прежние проводники чикагской ОУН) – теперь попечители Киево-Могилянской академии. Они возложили обоснование «престижа и статуса нашего языка в течение его длительной колонизированной исторической судьбы» на идеолога тягнибоковской «Свободы».

15 сентября на заседании ученого совета Института украинского языка НАН Украины в Киеве бывший народный депутат Ирина Фарион (ВО «Свобода») защитила докторскую диссертацию на тему «Общественный статус староукраинского языка в ХIV-ХVII веках». Так, по крайней мере, раструбили по миру об этом событии, еще раз подчеркнув не академический, а заказной характер темы. С содержанием диссертации дело обстоит еще хуже, что начинаешь понимать, едва ознакомившись с авторефератом диссертации на соискание научной степени доктора филологических наук. Филологией в диссертации Ирины Фарион и не пахнет. Вместо любви к слову, излучающей языковую культуру народа, – много сентенций, ляпов и социально-политического дискурса.

* * *

Фарион пишет, что основные идейно-политические идеологемы ХIV-ХVII веков касаются ключевой базы исследования – «роду руського, держави Польської» (с.10).

Однако ж! С ХIV по ХVII век не все южнорусские земли побывали под владычеством Польши, а среди тех, кого эта судьба постигла, – лишь Галиция. И несмотря на то, что «с тех пор жизнь галичан переориентирована на западные польско-чешские и немецкие образцы» (с.17), автор диссертации расширяет галицийско-украинскую проблематику на всю территорию нынешней Украины. Как само собой разумеющееся…

С одной стороны, та самая упомянутая сентенция «длительной колонизированной судьбы» просто приклеивается к Украине вместо Галиции.

С другой стороны, исследовательской базой «староукраинского языка» ХIV-ХVI вв. докторанту служили литовский и польский статуты, несколько церковно-славянских трудов Лаврентия Зизания и Павла Беренды, да архив гражданских актов Южной и Западной Руси. Откровенно говоря, такая источниковая база не годится даже для студенческой курсовой работы.

* * *

Именно на период ХIV-ХVII веков приходится расцвет древнерусского языка и письменности. Тысячелетними усилиями православных монастырей, раскинувшихся от Урала до Карпат в схеме М.Д. Приселкова, у нас сегодня есть почти полторы сотни томов Полного собрания русских летописей (ПСРЛ).

Украина: как Фарион искала украинский язык на Руси

Но не ищите у Ирины Фарион ссылок на это великое историко-филологическое наследие. Нет даже упоминания о «Критико-исторической повести временных лет Червоной или Галицкой Руси (1340-1492)» львовянина Дениса Зубрицкого (Дионисия).

Среди ключевых источников исследования у этой новоиспеченной докторши нет никаких источников ни из общерусской литературной антологии, ни из обширной (638 документов) южнорусской. Я уже не говорю о лихачевских выпусках «Словаря книжников и книжности Древней Руси», где едва ли не треть – южнорусские авторы. Ладно. Это, видимо, «не те» родники для свидомой литовско-польской учености.

Но как тогда в поле зрения докторанта филологии не попал «Патерик Киево-Печерский» — сборник произведений об истории Киево-Печерского монастыря и его подвижниках, изданный в 1406 году? И труды западнорусского просветителя Исайи Каменчанина (вторая пол. XVI в.) тоже оказались «не теми» для украинской филологии?

* * *

Что же избрала Фарион в качестве объекта исследования? Если цитировать, то объектом исследования «є суспiльний статус строукраiнської (руськоi) мови в діахронii (XIV-XVII ст.) та умови його реалiзаціi». Если попытаться перевести на русский язык, то получится, что объектом исследования является общественный статус староукраинского (руського) языка в исторических условиях развития языковых явлений и языковой системы в XIV-XVII веках и условия его реализации. Причем в диссертации на украинском языке «руский» и «руський» тождественны и одновременно означают «строукраiнську мову».

На 52 страницах автореферата читателя 894 раза (!) отсылают к феномену функционирования староукраинского языка в эпоху Средневековья.

По 17 раз на каждой страничке текста звучит заклинание о свершении «главного национально-лингвального достижения» (с.1) этого периода: переход от «староукраинского (руського) языка (ХIV-ХVII вв.) к украинской мове» (с.6). И что? И ничего. Просто пшик.

* * *

Такого лингвономена, как «мова», не содержит ни «Словарь староукраинского языка ХIV-ХV вв.» (с.13), ни юридическая, религиозная, философская, публицистическая, культурологическая, художественная или общественно-политическая литература.

Ни административно-правительственная письменность, ни документы братств и гетманских канцелярий ХIV-ХVII вв. не знают никакой украинской «мовы». Зато в диссертации идеолога тягнибоковской «Свободы» ее на каждой странице – по 17 раз. Оказывается, на Украине в НАНУ можно защищать… пустоту!

«Мова, в отличие от общеславянского термина язык, - пишет Ирина Фарион, - характерное метаназвание только двух славянских языков: украинского и белорусского, хотя содержат его исторические лексикографические источники и польского языка. Отсчет лексемы мова в значении металингвономена наблюдаем с рукописного памятника украинской культуры Пересопницкого Евангелия (1556-1561 гг.)». В указанном источнике читаем: книга «перекладена ... из языка блъгарскаго на мовоу роускую». Заметьте: русский памятник!

А вот первое «Учительне Евангелие» (1569), которое, по мысли украинского филолога, гетман Г. Ходкевич хотел «преложиты на простую молву», «свидетельствует о рождении нового открытого и этнически ориентированного культурного пространства, где понятная мова (а не язык) становится неотъемлемым фактором общественной жизни» (c.13).

Изящным движением мысли Ирины Фарион русская «молва» превращается в «мову». И сразу становится украинским феноменом. Цирк! А не филология…

* * *

С ХI по ХIХ век (в том числе в ХIV-ХVII вв.) язык в русско-украинской истории представлен атрибутами: сл(а)овенский, сла(о)венор?(о)с(ий)ский; ро(?)ськи(і)й, рссийск(ы)и(й); рус(с)к(ы)(и)(і)й, просты(й) рус(с)ки(і)й; мало(?)рос(с)и(і)йский. Украинский язык выдумали позже. «В первой половине XVI в. бессознательно и неумышленно для говорящих понятие мовы-языка, очевидно, под лексическим польским влиянием, - указывает Ирина Фарион, - начало дробиться на подкатегорию речи, а окончательно выкристаллизовалось в теории языкознания только в начале ХХ в.» (с.15).

Такие нужные признания о подлинной истории украинского языка, в конце концов оброненные Ириной Фарион, действительно могли бы стать филологической канвой академического исследования вместо фальсификата о ХIV-ХVII вв., который защитила Фарион. Но это вряд ли возможно, судя по тому, как львовский филолог уничижительно отозвалась о крупнейших фигурах в языкознании – от Станислава Ореховского (1513-1566) до Петра Могилы (1596-1646).

Видите ли, «все эти авторы демонстрируют "нижайший этнический уровень" национального сознания через везде употребляемые самоназвания русский народ и русский язык».

* * *

Не зря, видимо, недоумевают в Вашингтоне. Петро Порошенко ищет обоснование собственного невежества, Ирина Фарион наукообразной глупости, а тем временем Русь, похоже, вновь восстает из пепла.