Святая гора Афон — избранный удел Богородицы, монашеское государство, где игуменьей по своему обетованию Сама Пречистая Дева. Не раз Римский престол бросал свои алчные взоры на эту твердыню Православия, пытаясь покорить её и хитростью, и силой. Но всегда беззащитных монахов спасала Сама Царица Небесная. Свидетельства Её заступничества зафиксированны в летописях афонских монастырей. Некоторые из них приводит в своих письмах иеромонах Сергий Святогорец:

"Прежде ещё неудачных следствий Флорентийского собора, Запад силился увлечь к своей Унии потрясённую политическими обстоятельствами Грецию: сам Император Греческий Михаил Палеолог содействовал в том Западу, во исполнение своей клятвы, данной Папе Григорию X, по ослеплении Иоанна Ласкаря и после похищения его царственного престола. Это было в XIII веке. Патриарх тогдашнего времени Иоанн Векк, действовавший согласно преступной воле и намерениям Императора, на втором Лионском соборе подчинил Восточную Церковь Римскому престолу, что и имело чрезвычайно гибельные для неё следствия, потому что латиняне убеждали православных к Унии не силою Евангельского слова, а обнаженным мечем и всевозможными неистовствами. Тысячи жертв падали под их мечем за чистоту Восточного православия.

Но так как св. Гора всегда оставалась и остаётся оплотом страдающей Церкви на Востоке, поэтому, чтоб сокрушить основные утверждения православия, Латиняне вторглись сюда, убеждали словом, увлекали золотом и обещаниями и принуждали угрозами и самою мучительною пыткою к признанию над Афоном власти Римского Папы. Не многие слабые сердцем увлекались силою металлических убеждений, или, боясь пыток и смерти, отрекались от православия отцев своих; но большая часть из них запечатлела кровью своё исповедание и с твёрдостью обличала Папу в его святотатственном усвоении себе прав наместничества Иисуса Христа, Который один только и был, и есть, и будет главою своей св. Церкви. Несчастная Лавра и Ксиропотам тогда жалко уклонились от своего отеческого учения и приняли западных гостей с честью и раболепным страхом более потому, что сам Император содействовал латинянам в уклонении св. Горы к Римскому Католицизму.

Впрочем, для утверждения других в вере, Бог покарал Ксиропотам в то самое время, как несчастные его иноки, вместе с западными, по их Римскому уставу и нововведениям, совершали Литургию. Разгневанный Бог призрел с высоты Своего небесного престола на мерзость запустения, занявшую алтарь Его истинного бескровного жертвоприношения, и земля не вынесла творческого взора: она дрогнула и твердыни Ксиропотамской обители сотряслись в своём основании, рассыпались, так что под их развалинами погибла большая часть латинян и отпадших иноков, во время самой Литургии. Остальные из пришельцев отдалённой Италии, не обращая внимания на явную кару неба за их неистовства, рассыпались по св. Горе, чтоб искать новых жертв своего обольщения и вечной погибели.

В эту ужасную для горы годину, уединённо подвизался вблизи Зографского монастыря старец, имевший святое обыкновение — по несколько раз в день прочитывать акафист Божией Матери, пред Её Божественною иконою. Раз, когда в старческих устах его звучал немолчный привет Пресвятой Деве Марии — "Радуйся", вдруг он слышит и от Её иконы слова: "Радуйся и ты, старец Божий"! — Старец затрепетал от испуга. —"Не бойся, — кротко продолжал голос Богоматери от иконы, — но иди поскорее в монастырь, и объяви братии и Игумену, что враги Мои и Сына Моего уже близко. Кто слаб в духе терпения, пусть скрывается, пока пройдёт искушение, но желающие страдальческих венцов пускай остаются. Поспеши же!" Послушав воли и гласу Пренепорочной Владычицы, старец в то мгновение оставляет келью, и, что есть силы, задыхаясь, бежит в монастырь, чтобы дать братии возможность и время собраться духом и подумать каждому о предстоящей опасности. Но едва старец вступил в монастырский портик, — видит, что его келейная икона Богоматери, пред которою он только что читал акафист и слышал голос и которая осталась в келье, уже при дверях монастыря. Он пал пред нею в умилительном благоговении и с нею вместе явился к Настоятелю. Весть о близкой опасности сильно потревожила братию. Слабые из них скрылись в горы и в пропасти, а двадцать шесть иноков, в числе которых был и сам Настоятель, остались в монастыре и заперлись в пирге, в чаянии врагов своих и страдальческого венца. Латиняне не замедлили. Всею силою западного красноречия по началу убеждали они иноков отпереть дверь монастыря и признать Папу главою Вселенской Церкви, обещая его милость и груды золота.

А кто вам сказал, что ваш Папа глава Церкви? — спросили с пирга, или столба, иноки латинян, — откуда у вас подобное учение? У нас глава Церкви — Христос! Скорее мы умрём, чем позволим осквернить святость этого места вашим насилием: не отопрём монастырь! Прочь отсюда!

Так умирайте ж! — завопили неистово пришельцы, и, обложивши пирг хворостом и деревьями, зажгли их. Пламя вспыхнуло и высоко разлилось по воздуху; но иноки не потеряли присутствия духа: благословляя Господа, в молитве за врагов своих, они тихо предали Ему свои чистые души.

Это было в октябре 1284 г. В Зографском Синодике и Болгарских святцах обозначены и самые имена этих страстотерпцев. Это я сам моими очами и видел, и читал, в чём и вас заверяю исторически. Икона, от которой старец слышал голос Богоматери, предварявшей Зографских иноков известием о приближении врага, оставалась при страдальцах, в пирге; но её нашли впоследствии неповреждённою под развалинами и насыпью пожарища. В память этого дивного события, её поставили местного в параклисе, и неугасимая лампада постоянно и тихо разливает пред ликом обрадованной Девы Марии свой слабый, но никогда не замирающий свет. Самое это событие прекрасно изображено живописью на стенах, при вступлении в монастырский портик".

Предстательством Божией Матери и молитвами этих святых мучеников за веру Православную, от католиков убиенных, и сохранил Господь святую гору Афон от католического прельщения.

Следует отметить, что у всех крестовых походов Ватикана есть весьма странная особенность, или лучше сказать закономерность: начинались они походом против неверных, а заканчивались разгромом православных святынь.

Так было с разгромом Константинополя (в 1204 г.), так было с несчастной Грецией пред турецким пленением. Причем — не указание ли это Божие! — бедствия православные терпели за отречение от чистоты своей веры, когда в угоду политическим интересам соглашались признать главенство и ересь Римского престола. Те, от которых надеялись получить помощь, становились орудием гнева Божия, принося разорения и гибель, как и неверные турки. Не такова ли сокровенная сущность всех миротворческих жестов Ватикана?

И не чудо ли Божие, что беззащитный Афон устоял пред лестью и силой Запада?! Разве не очевидно, что за верность святому Православию Господь сохранил иноческое государство от руки врагов?!

Будем же помнить слова Богоматери к афонскому старцу о приверженцах римской ереси: "Враги Мои и Сына Моего" — чтобы и нам не стать врагами Божьими, соблазнившись лукавой улыбкой папы.

Письма Святогорца. — М., 1895