Этот год открывает третий десяток лет украинской независимости. Но анализировать украинскую политику возможно, только самоопределившись относительно украинского суверенитета. Я понимаю украинскую независимость как часть более масштабного сценария феодализации постсоветского имперского пространства. То есть Украина – это второй по размерам осколок империи, который последние 20 лет управляется сепаратистски настроенными национальными элитами. Так как этот осколок не обладает действительным суверенитетом, то строить какие-либо прогнозы относительно Украины просто бессмысленно. Поэтому имеет смысл анализировать вызовы, которые нас ожидают.

Самый главный вызов, вставший перед Украиной 1 января 2012 года, — Таможенный Союз в рамках Единого Экономического пространства. Все инициативы по имперской интеграции в СНГ до этого носили характер подготовительной риторики. Никаких реальных интеграционных проектов не было. Были двусторонние отношения Россия – Белоруссия в рамках Союзного государства. И были двусторонние отношения Россия – Казахстан в основном в энергетической сфере.

Запущенные 1 января интеграционные механизмы Таможенного Союза, кардинально меняют схему экономических отношений на постсоветском пространстве. Можно сказать, что две недели назад оформилось экономическое «ядро империи». Тех, кого конкретно интересует, как изменилась экономическая архитектура постсоветского пространства, отсылаю к учебному пособию «Регулирование внешней торговли Таможенного Союза в рамках ЕврАзЭС», изданным под редакцией Сергея Глазьева. Чтиво скучное, но местами очень полезное для понимания, что конкретно изменилось с 1 января 2012 года.

Специфическое положение Украины состоит в том, что мы оказались запертыми между двумя большими геоэкономическими гигантами — Европейским и Таможенным Союзами.

Импорт в ЕС и ТС составляет около 80% украинского реального ВВП. Вообще вся украинская экономическая идея состояла в том, что у России нет протяжённой границы с Европейским Союзом. Паразитирование на транзитном статусе все 20 лет было единственным значительным смыслом существования украинской государственности. Не приноси это такие барыши, украинские элиты давно сдали бы суверенный статус в утиль. Индустриальное наследство империи, которое могло стать ресурсом развития самоуправляемой Украины, перестало контролироваться государство и превратилось в дойную корову для десятка украинских семей. Украинская индустрия — наименее модернизированная по сравнению с российский, белорусской и казахской.

До тех пор, пока на постсоветском экономическом пространстве творилась неразбериха, где правила задавало не государство, а в лучшем случае государственные корпорации, Украина паразитировала на транзитном статусе. Паразитировала с огромным успехом для украинской политической элиты.

Но 1 января 2012 года в истории Украины начинается новый этап. Теперь, когда мы оказались зажаты между двумя геоэкономическими союзами, Украина фактически обретает статус экономического, а вследствие и политического изгоя. Когда между двумя большими экономическими системами оказывается хаотической и раздираемое политическими кризисами государственное образования, судьбе этого образования не позавидуешь. И дело вовсе не в нелюбви в Москве или Брюсселе к украинскому государству. Такая изоляция — историческая неизбежность. Если искать исторические аналогии, то в схожую ситуацию попала межвоенная Польша, которая оказалась зажатой между СССР и Третьим Рейхом.

Поэтому главный вызов, который стоит перед Украиной и её элитами, – успеем ли мы заскочить в последний вагон интеграции в рамках Таможенного Союза и всеми правдами и неправдами занять место в «имперском ядре».

Потому что если Украина не займёт места в «имперском ядре» Таможенного, а затем Евразийского Союза, то нас ожидает усиление процессов распада государства. А распад государственных институтов, как известно, – первое условия для гражданского конфликта. При плохой геополитической конъюнктуре этот распад может обернуться трагедией для тысяч человеческих судеб. А ещё одна гражданская война на территории Украины – слишком большая цена для любого из нас. Вне зависимости от того, где мы живём — в Ужгороде или в Челябинске.

Украинская внутренняя политика, в отличие от внешней, после прихода к власти донецкой финансово-политической группы во главе с Виктором Януковичем, стала достаточно предсказуемой. Это связано в первую очередь с тем, что «донецкие» получили власть в изрядно разбалансированном государстве. Причем, нельзя сказать, что все 20 лет Украина была особо управляемой — по большому счету, все это время мы находились в глубоком политическом кризисе. Просто начиная с 2004 года страну лихорадит особенно жестко. Напомню, что конституцию со времен «оранжевой» революции на Украине меняли три раза — мы прошли путь от президентской республики до парламентской и обратно.

Выборы в парламент каждый раз проходят по новым правилам. В результате на Украине нет ни одной политической силы, которая пользуется стабильной поддержкой населения. Поддержка старожилов украинского парламента - коммунистов - колебалась от 25% в 1998 году до 5% на последних выборах.

Можно сколько угодно долго менять правила политической игры и издавать новые законы. Но до тех пор, пока де-юре не будет зафиксирован федеральный статус Украины, политический кризис не закончится. Украина де-факто состоит из имперской части, этнически-национальных регионов и присоединенных после 1939 года территорий. В центре лоскутной Украины находится Киев, который собственно и паразитирует на том, что в унитарном государстве все ресурсы концентрируются в столице. Больше всего от такой унитарности страдают мегаполисы и региональные центры вроде Одессы, Харькова и Днепропетровска, которые попросту не могут развиваться в унитарном национальном государстве.

Леонид Кучма, кстати, еще в 2000 году понял тупиковость такого пути и даже провел референдум, который имел отличные шансы запустить процессы федерализации Украины. Но получив необходимые результаты, Кучма, судя по всему, сделал выбор в пользу личных полномочий и результаты референдума так и не были имплементированы.
Кстати, и нынешний президент Виктор Янукович строил свою политическую программу как раз на том, что Украине необходима федерализация. Но после прихода к власти «донецкие» тоже не смогли отказаться от соблазна власти. Другой вопрос, что закончат «донецкие» Януковича так же, как закончили «днепропетровские» Кучмы. Но они этого, похоже, пока что не понимают.

Итак, получив полноту власти, «донецкие», не мудрствуя лукаво, решили внедрить во всей Украине управленческую модель, апробированную ими в Донбассе. Дело в том, что нынешнее высшее руководство Украины представляет собой интересную спайку выходцев из регионального чиновничества и криминалитета. Донбасс, будучи самым богатым и наиболее неспокойным регионом, в середине 90-х первым прошел этап накопления, концентрации и монополизации капитала и власти. «Донецкие» на сегодня являются глубоко эшелонированной группой, способной к удержанию власти. Все остальные группы либо расколоты, либо маргинализированы. Поэтому выстраивание пресловутой вертикали власти проходит очень специфическими «донецкими» методами, когда на все более-менее значимые должности назначаются «свои». Иногда это доходит до курьезов, когда милицию возглавляют 35-летние налоговики, а судьями высших инстанций становятся люди, мягко говоря, с недостаточным опытом работы.

Параллельно с чиновничьей вертикалью власти выстраивается вертикаль власти околокриминальную. В регионах появляются «смотрящие», которые должны контролировать теневые сферы экономики. Причем понять, где заканчивается государственная вертикаль и начинается криминальная, зачастую не могут и сами «донецкие».

Но у «донецкой» модели вертикали власти есть значительный системный изъян. Дело в том, что из-за вышеописанной федеральной специфики Украины, унитарная вертикаль власти является скорее паразитирующим организмом, нежели хребтом государства. Кроме того, единственным условием для более-менее успешного функционирования такой вертикали является коррупционная заинтересованность всех участников. Грубо говоря, эта модель работает при условии, что каждый участник получает свою часть сверхприбыли на своем уровне, часть из которой он должен отправить выше по вертикали.  Массовый передел собственности, начавшийся через полгода после избрания Януковича президентом, привел к росту недовольства со стороны среднего и крупного «недонецкого» бизнеса. Также «донецкие» загнали в глубокое подполье региональные политические элиты.
«Донецкая» вертикаль власти сегодня функционирует только благодаря тому, что репрессивный аппарат МВД и СБУ еще справляется с подавлением разрозненных протестов и не позволяет им оформиться политически. Но вместе с тем, когда центральная власть столкнулась с организованным протестом со стороны афганцев и чернобыльцев, даже репрессивные органы оказались бессильны.

И, наконец, самый важный внутриполитический фактор. В 2012 году начинают действовать неолиберальные нововведения Виктора Януковича. Вступают в силу принятые в прошлом году налоговая и пенсионная реформа. В этом году отомрут последние социалистические атавизмы, которыми подкупали пенсионеров и бюджетников, и закроются постсоветские дыры в законодательстве, которые позволяли массово уходить от налогов мелкому и среднему бизнесу. Вероятно, именно 2012 год станет переломным в политическом сознании украинских граждан.

Начиная с 2004 года Украина жила в иллюзорных политических координатах «оранжевые — бело-голубые» и «Ющенко — Янукович». Конкурирующим финансово-политическим группам удавалось мимикрировать под политические партии и привлекать внешнеполитическую поддержку с Востока и Запада. Поэтому украинский гражданин находился в иллюзии, что мол, «вот уберем Ющенко/Януковича и сразу заживем хорошо».
В силу того, что все 20 лет Украина деградирует, то в представлении гражданина каждый следующий президент хуже предыдущего. Поэтому главный вопрос - кто станет президентом Украины, на котором иллюзии развеются окончательно.

Семён Уралов