В правящих структурах Брюсселя, после перенесения официальным Киевом на неопределённый срок подписания Соглашения об ассоциации с ЕС, происходит переосмысление стратегии и тактики в отношениях с Украиной. Единого мнения по смене приоритетов на украинском направлении в ЕС пока нет.

После ноябрьского срыва подписания ассоциации до декабрьских российско-украинских договорённостей доминирующим мотивом, с подачи польской стороны, была идея оказания Украине некой реальной финансово-экономической помощи.

В Брюсселе в конце ноября – в первой половине декабря 2013 г. начали разворачиваться дебаты по конкретным суммам и механизмам помощи. Предлагалось обратить больше внимания на улучшение реального социально-экономического положения Украины и повышение уровня жизни населения, от которого зависит и восприятие абстрактных «европейских ценностей».

Проблема, как тогда уже поняли в Брюсселе, состояла в том, что ЕС в принципе нечего предложить Украине в плане компенсации её потерь от защитных мер РФ в случае создания зоны свободной торговли (ЗСТ) Украины с ЕС. Разрыв кооперационных связей с РФ и резкое сужение доступа украинских товаров на рынок ТС влекло для украинской экономики потери такого масштаба, восполнить которые, хотя бы частично, ЕС оказывался не в состоянии. В этом, собственно, и состояло принципиальное затруднение Брюсселя. Проблему усугубляло тяжёлое экономическое положение ЕС. Однако предполагалось, что теоретически есть некие варианты объединения усилий ЕС, США, МВФ и иных западных финансовых структур, которые вывели бы на некую ощутимую помощь Киеву, хотя бы и разовую (чтобы склонить к подписанию СА).

Масштабная и всесторонняя помощь России Украине, согласно московским договорённостям 17 декабря, включая создание условий для нормальной работы украинских предприятий в рамках кооперации с РФ, сделала даже эти потуги Большого Запада неактуальными.

Ныне перед Большим Западом, судя по всему, стоит проблема нахождения эффективных средств по предотвращению сближения Украины и России. В любых форматах, что в двустороннем, что в формате сближения Украины с РФ в рамках ТС. Именно здесь кроются главные вызовы и риски для украинско-российских отношений и украинской экономики.

Направление возможного переосмысления западной политики в отношении Украины вообще и в плане втягивания её в ассоциацию с ЕС в частности. Характерно, что немецкому политологу, члену экспертного совета комитета Верховной рады Украины по вопросам евроинтеграции доценту кафедры политологии Национального университета «Киево - Могилянская академия» газета предоставила трибуну накануне саммита РФ-ЕС, намеченного на 28 января.

По его мнению, страны-члены ЕС должны, оценивая объемы торговли с Россией и интересы ЕС в странах "Восточного партнерства", дать понять об этой взаимосвязи российской стороне.

«На сегодняшний день крупнейшим внешнеэкономическим партнером России является не кто иной, как Евросоюз. Около половины международной торговли России приходится на государства — члены ЕС, от них же она получает три четверти своих иностранных инвестиций. … ЕС мог бы относительно простым способом задействовать свою экономическую мощь и объявить России об ответных мерах, которые он примет в том случае, если Москва будет наказывать Киев за ассоциацию с ЕС». 

Итак, Умланд предлагает встать на путь всесторонней и жёсткой конфронтаци между ЕС и РФ, поскольку введение Евросоюзом торгово-экономических санкций в отношении РФ неизбежно обернётся обострением во всех остальных областях двусторонних отношений. Заметим, вопрос о собственно экономических выгодах или потерях Украины в случае ЗСТ с ЕС или сближении с ТС не ставится в принципе.

Фактически открыто признаётся, что Западом на восточном направлении преследуются вполне конкретные цели, которые Умланд характеризует так: «Конфронтация между Россией и Западом из-за Украины имеет не только геополитическое значение. Она судьбоносна и для европейской безопасности. Если ЕС не использует сегодня свой экономический вес для обеспечения суверенитета и европеизации Украины, он может столкнуться с политическими потрясениями и вооруженными столкновениями на своих восточных границах в будущем».

Получается, что для этого деятеля и, не исключено, для ряда функционеров в Брюсселе приемлемая цена за вовлечение Украины в ассоциацию с ЕС – конфронтация с РФ и дестабилизация в Восточной Европе? Она показывает реальные цели ястребов от «политики расширения» ЕС на восток: ассоциация с Украиной является сугубо геополитическим, а не экономическим проектом.

Логично, что цель такого геополитического проекта - не сотрудничество с Украиной ради её экономического процветания, а предотвращение любой ценой сближения Украины с РФ. Поэтому Умланд и призывает ЕС идти на любые потери и издержки ради воплощения «восточного партнёрства» как изначально антироссийского геополитического проекта.

Совершенно очевидно, что в случае сугубо экономического интереса Запада к Украине, вопрос бы стоял принципиально иначе. Использование украинскими властями своего суверенного права определять направления внешнеполитической ориентации ради получения экономических выгод никак не могло бы стать основанием для планирования торгово-экономической конфронтации с Россией, действия которой по защите собственного рынка и заставили Киев одуматься.

Сейчас же получается, что Умланд предлагает ЕС применить против РФ некие экономические санкции только из-за того, что Москва реализует своё суверенное и исключительное право на защиту собственного рынка от угроз ЗСТ Украины с ЕС.

Ещё более опасно то, что в этой схеме Украине отводится место бастиона холодной войны Большого Запада против РФ и будущего Евразийского союза. На выполнение такой роли абсолютное большинство граждан Украины очевидно не согласится. Попытки Запада силой реализовать эту схему, как сейчас это происходит в отношении ассоциации, задействовав пятую колону, вызовут обрушение государства и распад страны, причём, не исключено, как показывают текущие события, с гражданским конфликтом и смертями.

Очевидно, что озвученная Умландом схема борьбы за геополитическую победу над Россией, кроме того, что смертельно опасна для Украины, ещё и утопична с точки зрения воздействия на Россию. Между РФ и ЕС существует взаимозависимость, и этот факт даёт объективные основания любому руководству ЕС и большинству его стран удержаться от скатывания к сценарию конфронтации.

Эту взаимозависимость автор статьи пытается преуменьшить, замалчивая и искажая очевидные факты. Более того, эта взаимозависимость асимметрична. В реальности ЕС больше зависит от российских энергоносителей и от доступа к рынку РФ и ТС, чем Россия – ракетно-ядерная и космическая держава со вторым в мире (после США) по мощности ОПК и современными Вооружёнными силами – зависит от западных технологий.

Заменить российский рынок товаров и инвестиций, а также российские газ и нефть Германии, Франции, Италии, Польше и т.д. нечем. Франции, например, нечем заменить её критическую зависимость от российских ракетно-космических технологий, которые она с успехом использует на построенном россиянами же космодроме во французской Гвиане (Южная Америка). Несмотря на собственную космическую программу, ЕС критически зависит от услуг РФ по выведению в космос «Союзами» европейских спутников различного назначения. ЕС так и не смог создать собственную систему глобальной спутниковой навигации, подобной российской ГЛОНАСС или американской GPS. Но РФ вполне может заменить проблемы по линии ЕС активизацией сотрудничества в необходимых высокотехнологичных отраслях на двусторонней основе с отдельными странами ЕС (что сейчас и происходит в энергосотрудничестве) и с Китаем.

Текущий европейский экономический кризис до крайности усугубил потребность ЕС в новых рынках, и это один из главных мотивов, который заставил официальный Брюссель и отдельных членов ЕС затеять утомительную возню с «восточным партнёрством» и ассоциацией. Разумеется, что свертывание на этом фоне ещё и сотрудничества с РФ означает ухудшение общей ситуации в ЕС, на что Брюссель вряд ли пойдёт.

Однако озвученный автором статьи сценарий действий ЕС может реализоваться под давлением из Вашингтона. Объективно США никогда не были заинтересованы в чрезмерном усилении Евросоюза, тем более в таком усилении, которое могло бы стать результатом тесного партнёрского взаимодействия с Россией и шире – с ТС. Такая ситуация означала бы вероятность возможного выдавливания США из Европы по причине свёртывания запроса на их экономические и оборонительные услуги в отношении ЕС. Как только в ЕС и европейских столицах поймут, что Россия является необходимым восточным балансом для ослабления непомерной зависимости ЕС от американского влияния, политическое присутствие США в Европе будет резко уменьшено.

Поэтому объективно Вашингтон заинтересован в продавливании этого и аналогичного ему сценариев конфронтации ЕС с РФ с надеждой взаимного ослабления двух конкурирующих с ним центров силы (ЕС и ТС), но прежде всего России как ядра будущего Евразийского экономического союза и Украины как её партнёра и потенциального союзника.

Очевидно, что украинского интереса в этих американских раскладах точно нигде нет. А европейский интерес Украины может полностью реализоваться лишь в процессе равноправного диалога сильной Украины с ЕС. Вступление Украины в ТС, занятие своей ниши в евразийском разделении труда и взаимное экономическое усиление членов ТС за счёт экономического потенциала друг друга даёт Украине шанс на такой равноправный диалог с Брюсселем.

А пока Западом, похоже, делается все возможное, чтобы достигнутые в декабре прошлого года в Москве договоренности не получили реального продвижения.

На днях, в разгар политического кризиса на Украине, председатель ЕС Херман ван Ромпей по итогам встречи с премьер-министром Польши Дональдом Туском в Варшаве заявил: «Европейский союз по-прежнему готов подписать и применить наше соглашение, если власти подтвердят их приверженность свободной, единой и демократической Украине и ценностям, на которых основано соглашение об ассоциации».

В этом заявлении обращает на себя внимание фраза о «свободной, единой и демократической Украине».