Сейчас на Руси, пожалуй, только ленивый не говорит об итогах прошедшего Архиерейского Собора и о страстях по епископу Диомиду. Та часть русского православного мира, у которого еще осталась совесть, гудит от возмущения – Собор неожиданно для многих пошел на прямые канонические нарушения и вопреки 74-му Апостольскому правилу, осудил епископа в его отсутствие. Хотя 74-е правило недвусмысленно говорит о том, что решение по своему усмотрению собор епископов может вынести относительно того или иного архиерея только в том случае, если тот трижды откажется явиться на разбирательство.

Вместо этого произошло нечто маловразумительное – владыку Диомида не только запретили в служении и отстранили от управления Чукотско-Анадырской епархией с последующим извержением из сана, но и отказались принять от него обращение в церковный суд. Между тем, в определении Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 24-29 июня 2008 года «О деятельности Преосвященного Диомида, епископа Анадырского и Чукотского» прямо сказано: «Преосвященный епископ Диомид отсутствовал на Архиерейском Соборе без уважительной причины. Его ссылка на болезнь не была подтверждена официальным медицинским заключением», несмотря на то, что владыка Диомид заблаговременно направил заверенную медицинскую справку и все необходимые документы о своей болезни и неспособности явиться на Собор. Сам Диомид обвиняет в намеренном распространении лжи об отсутствии уважительной причины митрополита Кирилла. О перипетиях этого дела, о смердящей казуистики «изоляционизмов» и «экстремизмов» определений Собора сказано многое и особо в них вдаваться не хочется. Здесь важно иное.

Кто-нибудь задавался вопросом – почему сегодня вся Церковь ходит ходуном? Почему в каждом приходе можно найти пресловутую «диомидовщину», заборы по всей стране исписаны надписями в поддержку еп. Диомида, а в адрес священноначалия приходят сотни тысяч писем в его поддержку? Неужели столь массовую поддержку опального пастыря сегодня можно назвать «мракобесием» и «маргинальщиной», как это подается с нечистой руки околоцерковных провокаторов? Да нет, конечно же. Пора давно признать – основу идей Диомида сегодня разделяет подавляющее большинство чад Русской Церкви, это реальный мэйнстрим церковных настроений и давно пора уже это признать. Другое дело, что следует разделять проблемы, затронутые Диомидом и самого Диомида, хотя сейчас внешними и внутренними врагами Церкви сделано все, чтобы смешать их в один клубок. Сейчас происходит одновременно ужасное и положительное. Ужасное – потому что Церковь на грани серьезного внутреннего раскола, пусть неформального, де-юре не проявленного, но духовно-мировоззренческого – на 100%. Ужасно и еще то, что вместе с Диомидом происходит давно запланированный экуменистами-модернистами и их моральными хозяевами «слив» всего право-консервативного поля в Церкви. Происходит слив того самого большинства, за которого «все решили», которому вовремя «дали» и Диомида, навязали внезапно появившуюся и мгновенно освещенную всеми CNN пензенскую пещеру, объявили большинство церковного люда быдлом и маргиналами, ненужными артефактами прежних этнографических эпох. Начинается активная часть того грандиозного плана дерусификации основных смыслов Русского Православия, без начала которого все попытки нас расчленить и уничтожить были бы тщетны. Почему? Потому что на сегодняшний день в России русский человек только в Церкви может ощущать свою полноценную русскую идентичность, последнее место, где русскому хорошо с русскими. Русский храм – это последний бастион сопротивления русского народа в современном мире, бастион, чей гарнизон еще способен перейти в наступление и потому кое-кому он представляется особо опасным.

Теперь ведь захочешь – не отмоешься от Диомида, потому что он теперь стал символом всего неангажированного Православия в стране. Волей-неволей всякий честный русский православный человек сегодня в России если даже и не симпатизирует прямо мнениям Диомида, то, по крайней мере, сочувствует им. Между прочим, все, кто знаком с самим владыкой Диомидом, в один голос говорят, что с ним тоже усиленно «работают» внецерковные силы. И сам факт, что отставка Романа Абрамовича с поста губернатора Чукотки последовала именно сегодня, после реализации решающей фазы «диомидгейта», говорит о многом, но больше всего о том, что все это – разводка совершеннейшая. Абрамович просился в отставку еще в конце 2006 года, но почему ее Д.А. Медведев удовлетворил только сейчас, да еще в тот момент, когда Диомид покинул Анадырь? Чтобы еще теснее связать эти два прецедента воедино? Увы, многие проблемы право-консервативного большинства заключаются в том, что после смерти в 1995 году владыки Иоанна (Снычева), митрополита Санкт-Петербуржского и Ладожского, на правое поле в Русской Церкви так и не пришел новый духовный вождь, авторитет которого заставлял бы трепетать в ужасе рясы модернистов, пропитанные криптокатолическим перегаром.

Но есть, как ни прискорбно это бы не звучало, есть и плюсы в сложившейся ситуации, потому что происходит новый духовный подъем народа, пусть даже на таком опасном грунте, как риск раскола. В 1917 году у нас отобрали Царя, в 1991 году мы лишились Империи, в 2008 году у нас хотят отнять веру. Поэтому именно с веры мы должны начать свое великое возвращение, потому что новое объединение народа происходит на самом лучшем фундаменте, какой может быть – защите своей веры. Вне зависимости от того, что будет впоследствии с Диомидом, уже сегодня ясно одно – с июля 2008 года наша Церковь никогда уже не будет иной, потому что все маски сброшены и все дела обнажены, а в официальную церковную риторику мало кто искренне верит. И как не относиться к митрополиту Кириллу, нужно отдать ему должное – он нашел в себе силы и отвагу сделать свой окончательный моральный выбор в этой ситуации. Выбор этот ровно тот, какой владыка заслуживает.

Нужно признать, что туча раскола нависла над Церковью не сейчас. Искренние недоумения о том, куда именно идет наша Церковь, верующих высказывались и высказываются на протяжении уже почти 10 лет. Что-нибудь произошло существенного? К примеру — Церковь в 2001 году после скандала вокруг ИНН обещала верующим твердую поддержку и защиту, если их права нарушаются. Кто-нибудь возвысил свой голос против продолжающихся случаев дискриминации верующих на этой почве? Священноначалие только отмахивалось от этой и других проблем, считая их по привычке «бабушкиными болезнями», маргинальщиной и продуктом умственной деятельности не вполне здоровых людей, наивно полагая, что эта «беременность» как-нибудь рассосется сама собой. А вот и не рассосалась.

То же самое и с Диомидом. Почти полтора года кипели страсти вокруг «Обращений» чукотского владыки, но официально священноначалие все так же отмахивалось – мракобесие, мол, маргиналия, не стоит обращать внимания. А внешнецерковные в лице митрополита Кирилла даже убеждали – ерунда это все до такой степени, что, мол, Диомида никто даже и не накажет. И ведь правда – за все это время даже малюсенького порицания не вынесли, хотя было за что – ведь Диомид, как ни крути, проявил дерзость в отношении личности Патриарха, а его иереи отказались поминать Святейшего. Это что, вчера произошло? Иногда, когда думаешь о нашей церковной бюрократии, понимаешь, что все почти прямо по Пригову: милиционер не спит, просто у него форма бодрствования такая. То нам говорили, что Диомид — это даже не головная боль, а теперь оказалось, что боль не только есть, но и лечить ее надо топором. Что же тогда удивляться, что все так закровоточило?

Поразителен весь смысл логики апологетов Собора. По-человечески наиболее умеренных из них еще понять можно – они хотят, во что бы то ни стало, сохранить статус-кво, не понимая, что этого статуса-кво фактически давно нет, потому что он долгие годы существовал только благодаря сдерживающему авторитету Патриарха. Но когда наиболее одиозные из этих апологетов обвиняют «диомидовцев» и просто недоумевающих людей в нелояльности законным церковным властям, расколе, но в тот же момент призывают на помощь абсолютно внешние для Церкви политические силы – тупых голопупковых девиц из гоп-команды «НАШИ», возникают очень серьезные вопросы — а кто, собственно, заинтересован в расколе? Не зря ведь сказано, что по плодам узнаете их. Вот и хочется сравнить, с одной стороны, со стороны Патриарха призывы к братскому диалогу и принципу свободы соборной дискуссии, уврачеванию церковных ран, а с другой стороны – звериная, дьявольская злоба тех сил, которые выступают за осуждение Диомида. Позвольте, но как призывы анафематствовать Диомида, сослать его в «чукотскую пещеру», уничтожить «антицерковное лобби» соотносятся с целями Собора уврачевания возможных расколов и стремлению к реальному, а не риторическому единству Церкви. А некоторым подонкам, таким, как Кирилл Фролов, прямо так и не терпится, чтобы обязательно произошли столкновения между верующими и пролилась кровь. А если нет драки – то ее следует выдумать. Даже если вы все чувствуете правоту и считаете, что Диомид действительно достоин осуждения, то почему вы относитесь к этим людям, как звери? Как же насчет элементарного христианского сострадания? Да какое там сочувствие, когда в ЖЖ один из священников не без смакующего удовольствия передает анекдот такого содержания: «Я себе арбалет сегодня купил... не удержался... Дротик в кирпич вгоняет! — Намана! На Чукотку на сафари поедете? — А лицензию на отстрел дадите? Там же заповедник!!! — Лицензию Синод выпишет». Спрашивается, это по-христиански? Ни фига себе, «уврачевание»!

Диомид, безусловно, перешел определенную и очень нехорошую для архиерея планку. Но если бы прошедший Архиерейский Собор действительно стремился бы к единству, следовало бы не только вынести суровое порицание Диомиду, но и митрополиту Кириллу, и вообще всем адептам церковного модернизма в РПЦ. А заодно заставить всех покаяться перед всеми, как это принято в духе подлинного Православия. Вот если бы это произошло – тогда это был бы золотой Собор, и любой человек, упрекнувший его хоть в чем-то, проявил бы самую настоящую антицерковную позицию. Но нет – сегодня за формальную дерзость можно потерять сан и кафедру, а за нарушения церковных канонов и правил Св. Отцов – ничего. Между тем, по 65 правилу Святых апостол тот, кто входит в церковь еретическую помолиться, тот, если священник извергается, а мирский отлучается. Тот из священников принимает инославных, как служителей Церкви в свое служение, или приемлет жертву и крещение их, тот извергается по 45 и 46 правилу Святых апостол. А 9-е правило Тимофея Александрийского не допускает еретикам даже присутствовать при совершении Божественной Литургии, если они не обещают покаяться и отринуть ересь. 6-е правило Лаодикийского собора не попускает коснеющим в ереси даже в Дом Божий входить, не говоря уже о совместных молитвах с ними, по 9 и 33 правилам того же собора.

Но, как иронично заметил один из читателей Правой, раз каноны мешают Уставу РПЦ, то — горе канонам! Вот и вождь внешнецерковных, митрополит Кирилл, не стесняется говорить о том, что канон о запрете молитв с раскольниками и еретиками «не работает в современной межхристианской ситуации». А самих еретиков называет «так называемые еретики», и утверждает, как на прошедшем XI Всемирном Русском Народном Соборе, что «истинный патриот не пренебрегает духовными достижениями иных стран и народов, он стремится постигнуть и усвоить их, чтобы обогатить свою культуру». Что, православная вера и наша великая духовная культура настолько убоги, что впору побираться по другим? Несложно представить, какие заразы можно подхватить если не предохраняться от подобных «внешних сношений». Или взять небезызвестного о. Всеволода Чаплина, который не стыдится упоминать, что он участвовал в молитвах с инославными, хотя и признается, что сам в таких молитвах больше не участвует, потому что, мол, «сейчас о близости единства никто всерьез не говорит, почти все в Русской Церкви не одобряют таких молитв, и, по-моему, общецерковное решение по этому вопросу назрело». Что это? Куда мы все катимся? О каких тогда канонах говорить, если этим людям мерилом закона является какие-то мнения и якобы назревшие «общецерковные решения», как будто в Святоотеческом предании о том, что можно и что нельзя, вообще ничего не говорится. Оно как будто вовсе не существует? А вот всей России известный отец дьякон говорит : «Нужно найти мужество и признать на самом высоком уровне, а потом повторять в каждой воскресной школе: каноны — мечта о том, какою Церковь должна быть. Мы не живем по ним. И надо объяснять все действия или бездействие Церкви. Иначе любой человек, открыв древние каноны и сравнив с реальностью, найдет право на бунт». Какой еще бунт? Все нормальные верующие со смирением и надеждой на Патриарха отстаивают свои позиции. И если каноны — это всего лишь отвлеченная мечта, идеал, то тогда Царствие Небесное — это тоже отвлеченный идеал? Это тоже мечта о том, что «должно быть»? Нет уж, извините, господа, я всегда считал, что православным по пути с теми, кто живет и умирает не за «мечту», а за реальность — Истинную Веру во Христа и его Царствие. Неужели вы думаете, что так и будете гулять в собственной срамоте королями, объясняя всем, что это нормально для нынешней ситуации, что одежда канонов больше «не работает» и никто вас не упрекнет, что короли вы – голые?

Впрочем, что говорить об этих людях, которые, безусловно, правы, когда говорят, что каноны в нашей ситуации не работают? Ведь если бы каноны работали по-настоящему, господа внешнецерковные давно были бы извержены из сана. И они прекрасно это знают. Вот я держу перед своими глазами прелюбопытнейший документ, который называется «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию» от 2000 года. Читаю о том, что при диалоге с инославными «исключаются всякие догматические уступки и компромиссы в вере (4.3). Читаю и думаю: а что такое компромисс в вере, когда каноны уже «не работают», еретики уже «так называемые», а сам митрополит Кирилл, встречаясь с папой римским Бенедиктом XVI, публично поцеловал его руку? Конечно, некоторые скажут, что это просто обязательный ритуал ватиканского протокола, но человек мудрый поймет, что речь идет не о формальностях, а о духовной стороне вопроса, потому что даже ватиканский протокол базируется на сакраментальном значении поцелуя папской руки — признании власти над собой его, как главы церкви и высшего иерарха. Так с кем же Вы, владыка Кирилл?

В том же документе, кстати, встретилась любопытная главка об экуменизме. Там сказано, помимо всех определений, что к людям, использующим недостоверную информацию и обвиняющим священноначалие в экуменизме, следует применять канонические прещения (7.3), как и к тем, кто входит в канонически недопустимое сакраментальное общение с инославием. Во всех остальным главках – спокойный рекомендательный и регулирующий тон – «следует, недопустимо…». И только в этом случае – прещения и «санкции». Но как же быть, когда священноначалие САМО говорит те вещи, за которые подлежит прещению? И как быть, когда церковные отделы, отвечающие за диалог с инославием, подотчетны только сами себе и заблаговременно оградили себя от всякой критики? Спроста ли?

Когда нас обвиняют в том, что мы «ломаем Церковь об колено», хочется спросить: а что есть Церковь? Разве это только административная организация с бюрократическим рядом высоких кресел? Или эти самые кресла «излучают благодать» сами по себе, неопределяемые ничем, кроме собственных циркуляров? Нет. Потому что если бы это было так, то Церковь давно исчезла бы еще столетия и тысячелетия назад. Но она не исчезла ни при Максиме Исповеднике, который сказал, что если вся Вселенная причастится с патриархом, он не причастится, ни при Марке Эфесском, который на тот момент был единственным иерархом, кто являл собой всю полноту истины православного свидетельства в греческой церкви. Их тоже нужно обвинить в «антицерковной позиции»? Ведь формально они выступали против церковного начальства. Заметим – церкви Востока, как организации, тогда отпали полностью (при Максиме Исповеднике пали все восточные патриархи). Значит, бытие с Церковью и слепая криптокатолическая лояльность к высшим церковным чиновникам – вещи отнюдь не тождественные. Ни в коем случае не хочу проводить здесь прямых аналогий с нынешней ситуацией, но факт остается фактом – только правда способна предотвратить раскол. Но для этого нужно всем нам иметь мужество проявить любовь, а не политическую целесообразность «благих намерений», хорошо известно, куда ведущих. Потому что давно пора открыть глаза и признать, что вместо единства Собор запустил раскол, а это – еще один повод ускорить создание поместной Украинской церкви и уход туда потенциальных «недовольных». Что теперь русская молодежь еще больше пополнит ряды язычников и сектантов, потому что они решат, что такая церковь им не нужна? Что вместо Церкви Воинствующей усиленно строится Церковь Толерантная? Может быть, именно это кому-то и нужно?

Но только хватит ли нам этого мужества, чтобы проитивостоять всему этому? И хватит ли нам нашей веры?

Дмитрий Данилов, Правая.Ру