Пресс-секретарь УПЦ МП Донецкой Епархии, настоятель храма Святого Игнатия Мариупольского Георгий Гуляев рассказал сайту «Русский мир. Украина», почему митрополит Илларион после Майдана неожиданно обратился к жителям страны со словами о мире, что следование сиюминутным ожиданием паствы не приносит пользы, а также о феодальной раздробленности на уровне епархий и «золотой» позиции церкви.

- В обращении Арсения Яценюка к жителям юго-востока был упомянут единственный священник – митрополит Донецкий и Мариупольский, владыка Илларион. Это вызвало неоднозначную реакцию в среде православных мирян Московского патриархата, люди спрашивают: почему именно Илларион? А некоторые и вовсе заговорили о сговоре части иерархии УПЦ МП с властью «самозванцев и сектантов»…

- Митрополит Илларион – один из видных иерархов УПЦ, член Священного Синода. Разумеется, события последнего времени вызывают у священников разного уровня различную реакцию. От дьякона, который переживает за судьбу прихожан до священноначалия, которые пытаются донести, в том числе и политикам как свои мысли о происходящем, так и некое усредненное мнение своих прихожан. Хотя, если говорить об усредненном мнении прихожан, то существует проблема: по большому счету мы не знаем своих людей. По двум причинам, первая – когда человек приходит на исповедь он кается в грехах, а не рассказывает о своих добродетелях и для человека важна душа человеческая, а не его общественная деятельность и принадлежность к той или иной социальной группе. Мы стараемся сознательно уходить от сиюминутных вопросов в этой жизни, как бы ни старались нас пристроить к решению своих задач. Ко мне часто обращались с такими предложениями: у вас идеальная структура для работы с людьми, у нас – страховая фирма (или другая) давайте застрахуем всех ваших прихожан…

Мой ответ на такие предложения неизменен: люди в храме собираются для молитвы и участия в Таинствах. Люди очень разные – по уровню образования, имущественному положению, политическим взглядам, но, они сюда приходят для жизни во Христе, а не для решения чьих-то бизнес или политических задач.

Митраполит Илларион обратился к общественности со словами о мире, и эти слова оказались близки и жителям Юго-востока, и жителям других регионов. Ключевая фраза в его обращении – «если мы сами не разрушим свой дом, то никто извне его не разрушит». Он имел в виду и бытовую, и экономическую, и религиозную жизнь. Понятно, что такое обращение не осталось незамеченным, было ретранслировано многими, в том числе киевскими СМИ и не осталось без внимания новой власти, которую – как и всякую другую – не стоит ни восхвалять, ни демонизировать. Слова Иллариона, возможно, кому-то в новой власти запали до сердца и поэтому Яценюк, как представитель власти, которая пытается найти компромисс с юго-востоком и упомянул обращение именно Иллариона.

- Вы считаете, что Яценюк и Ко действительно ищут компромисс?

- У меня нет оснований не верить в искренность того же Яценюка в сложившихся условиях. Если он говорит неправду, это плохо для всех, но упускать возможность мирного разрешения ситуации сейчас недопустимо. Если это попытка с добрыми намерениями, свидетельствующая о том, что Киев начал понимать: на Востоке и юге страны живут несколько другие люди и нельзя их вгонять в стандарт, принятый в обществе, в котором вырос Яценюк и другие, оказавшиеся сейчас при власти люди. Я могу только приветствовать такие попытки найти понимание, думаю, другие священники со мной согласятся. Поэтому упоминание о митрополите Илларионе, использование цитат из его обращения, даже если это некий пиар-ход, свидетельствует лишь о намерении наладить диалог, уменьшить риск развития ситуации по конфликтному сценарию.

- Иерархов часто – особенно в последнее время обвиняют в том, что они ведут прямую или косвенную политическую пропаганду. Более того, часто в качестве пропаганды воспринимается любое личностное проявление того или иного священника. Вы это испытали на себе. Стоило Вам вывесить на своей страничке в ФБ рецепт постного печенья с символикой ЕС, как вас стали упрекать в этой самой пресловутой пропаганде в пользу определенного политического выбора…

Что касается участия священников в политической жизни… хочу отметить, что общество стало крайне заполитизированным, и невозможно предугадать как наше слово отзовется. Этим нынешнее время напоминает начало 1990-х, когда доходило до смешного – партийные предпочтения усматривали чуть ли не в цвете рубашки и манере разговора священников. Сейчас нас – священников и прихожан – снова пытаются делить по таким признакам на своих и чужих. А мир сложнее, самый казалось бы неисправимый грешник требует милосердия и понимания. И что разделение может быть только одно: разделять надо грешника и его грех, и никому не закрывать пути к покаянию и спасению. Мы, к сожалению, всё чаще наклеиваем ярлыки, реагируем какими-то примитивными рефлексами: на язык общения, цвета флагов, лозунги, перечеркивая то хорошее, что есть в другом человеке или в соседней стране…

Священник – как и каждый человек – находится на пути к Богу, как я часто шучу: я пришел в церковь спасаться, а мне ещё за это деньги платят. Задача священника – не быть препятствием между человеком и Христом, если я много начну мыслить, решая судьбы человеческие, господь меня смирит, если не буду делать того, что от меня ожидают люди – Господь снова смирит. Кому много дано, с того много и спросится. Священник – каждый в свою меру – этому следуют, а они очень разные, по культуре и социальным корням, сейчас в основном представлены рабоче-крестьянским сословием. И их реакции на события в стране тоже очень разные и неоднозначно воспринимаются паствой, опять таки – нам не дано предугадать как наше слово отзовется. Никто не выступает и не может в лоне Церкви Христовой вступать как явный или тайный проводник политических сил. Просто в периоды социальных катаклизмов, священник не может не отзываться на нужды паствы и высказывать свою точку зрения, делиться своими размышлениями о процессах в стране. Понятно, это не соборное мнение Церкви. И это заставляет каждого священнослужителя быть предельно осмотрительным, избегать всякого слова, которое может принести вред душам и использоваться в чьих-то сиюминутных, нецерковных интересах

- Отец Георгий, мы подходим к очень важной проблеме: есть ли у Церкви – на уровне епархий единая, пусть официально не закрепленная, но обязательная к принятию стратегическая линия. Своеобразный указатель, что должно и не должно, полезно или вредно, какие оценки и высказывания в периоды политической нестабильности допустимы, а какие запрещены. Как быть в условия поляризации общества: принять негласно ту или иную сторону, или пусть каждый священник действует по совести? Проблема в том, что всякое прямо или косвенно высказанное главой прихода мнение – хотим мы этого или нет – воспринимается паствой как стратегический и метафизический выбор Церкви, что только усиливает раскол в обществе. Ведь для одних мирян примирительное отношение к ЕС – это чуть ли не предательство Заповедей, неявное признание антихристианского образа жизни, закрепленного в Евросоюзе законодательно – однополых браков и прочего. Для других неприятие ЕС – происки «москальской поповщины».

- Сложный вопрос… По факту у нас в церковном управлении ещё существует феодальная раздробленность на уровне епархий. Каждый епископ может задавать определенный вектор своего понимания того, как должна жить епархия, на какие проблемы и как следует реагировать. Если со стороны духовенства случаются попытки высказывать иное мнение, то они со временем меняют место дислокации, либо замолкают, принимая установки начальства как должное, ограничиваясь повседневными делами в своих приходах.

Мне кажется, уникальность украинской православной церкви в том, что она за 23 года всё-таки сумела стать Церковью всей Украины. В храм приходят не потому, что здесь рассуждают о политических вопросах, а потому что здесь реализуется каноническое единство со всем Вселенским Православием. То, что это единство видимым образом реализуется через Московский патриархат, - исторический, неотменимый факт. Мы можем приехать в Иерусалим, Сербию, Константинополь, Румынию, Финляндию и там молиться с единоверцами, чего не скажешь о греко-католиках и о так называемой УПЦ Киевского Патриархата. Может ли служить вселенскому единству манифестируемая в униатских проповедях идея этнофилитизма – «прежде всего ты украинец, а только потом христианин»? Служат ли идее христианской любви недавно звучавшие призывы вооруженной борьбе с режимом? С такой религиозно-политической деятельностью немало несогласных и на западе страны. Они приходят в храмы Московского Патриархата, ожидая от наших священников не менее жестких высказываний. Дескать, позволяют же себе униаты и филаретовцы такие высказывания и в храмах и на Майдане, а вы почему вы молчите?

Да потому что Церковь - не политическая организация, образцом для верующих является земная жизнь Иисуса Христа. Его, как вы помните, пытались перетянуть на свою сторону различные религиозно-политические силы тогдашней Палестины. На протяжении земной истории то же самое пытаются сделать с Церковью – заставить служить тем или иным земным силам. Однако миссия Церкви иная – спасение душ, а не обустройство временной жизни, и для тех, кто ещё пленен мирским, такая позиция кажется нерешительностью, отказом от борьбы, игнорированием ожиданий паствы, чуть ли не беспринципностью. Но и попытки следовать сиюминутным ожиданием паствы не приносят пользы.

Я поделюсь личным опытом. В 2004-м году я должен был воодушевить людей на митинг. И вот я вышел к людям, смотрю им в глаза и понимаю, что должен разжечь в них те чувства, с которыми Церковь призывает бороться. Заставить не в тихости сердечной молиться, а кричать какие-то лозунги, которые большинству паствы и мне тогда казались правильными… Это был мне хороший урок… У Церкви огромный опыт, запечатленный в её истории, и всякий раз, когда священник оказывается в ситуации, подобной той, о которой я рассказал он может вспомнить и жития святых, и жизнь отца Георгия Гапона, чьё имя стало нарицательным. Последний делал то, что на тот момент казалось ему правильным, но мы-то знаем, чем это обернулось в последствии. Наши попытки адаптироваться к этому миру, всегда работали всегда против христианства. Достаточно вспомнить опыт западной Церкви - инквизицию, цезарепапизм. Предельно выразительно эта проблема показана в «Великом инквизиторе» Достоевского.

Христианство парадоксально и в своей высшей форме не приемлет тех методов государственной жизни, которые на самом деле возникли только из-за отступления человека от Бога. Христиане на самом деле терпят государство – любое, а государство терпит нас. Хотя при этом мы самые благонадежные граждане, поскольку не призывали и не призываем к изменению силой даже тех государственных форм, при которых исполнение гражданами Заповедей явно проблематично.

-То есть, единой стратегии в отношении политических потрясений в жизни общества не может быть по определению?

-У нас есть спикеры, через которых транслируется позиция священноначалия по актуальным для граждан вопросам, в том числе и в области политики. Они придерживается срединной, «золотой» позиции в оценочных суждениях о сиюминутных политических процессах. В отличие от протестантов, к примеру, которые обо всём говорят с такой уверенностью в своей правоте, словно каждый из них как минимум пророк Исайя, наши священники памятуют, что могут ошибаться и стараются не подменять соборное мнение Церкви своим личным мнением. Уместно в данном случае вспомнить о проблеме отношения к ИНН. Некоторые прихожане отказываются от индентификационных номеров, у меня на этот счет другая точка зрения, но я благословляю тех, кто ИНН не приемлет и отстаивает свои права в суде, поскольку законодательство позволяет использовать как альтернативу паспорт.

- Православная Церковь, как признают сами православные, как структура контроля (в хорошем смысле) общества всё менее значима. Как повысить социальное значение Церкви в современных условиях?

- Я иерарх не того уровня, чтобы рассуждать на эту тему. Моя личная точка зрения такова. Нам были даны после краха СССР возможности, которые во всей полноте не использованы, за что Господь нас и вразумляет. Мир необратимо качественно изменился, а мы, увы, часто выстраиваем отношения с паствой, как в царские времена или недавнем прошлом, когда власть оказывала нам всяческую поддержку. Сейчас главное – создать мобильные структуры для взаимодействия с внецерковной средой и чуткого реагирования на нужды людей разной степени воцерковленности. Это те самые структуры, которые некогда возникли именно в лоне Православной Церкви, а затем были позаимствованы теми же протестантами. Речь о благотворительности, миссионерской деятельности, реакции на социальные вызовы – росте абортов, бедности, беспризорности. Так сложилось, что нашему священноначалию легче решать проблемы иерахически, по вертикали, а горизонтальные связи – с народом – крайне слабы, необходимо их восстанавливать, укреплять на уровне приходов.

- Майдан начинался с сектантов – баптисты, сайентологи и прочие железно дисциплинированные граждане стали ядром, вокруг которого структурировались все остальные – от филаретовцев и униатов до евроромантиков и откровенных нацистов. Они победили. Наивно, зная их не раз продемонстрированное отношение в «москальскому патриархату» полагать, что они оставят нас в покое. «Творча еліта» Киева уже требует передать святыни украинского народа – Киево-Печерскую и Почаевскую лавры – «их законным владельцам». На востоке страны прессингуют священников УПЦ МП, пример тому – священник Олег Трофимов из Северодонецкой епархии. Да, официально пресс-служба епархии опровергла приведенные Трофимовым в интервью «КП» факты, но мы знаем: давление на священников МП нарастает, и, если многие из них пока предпочитают молчать, это не отменяет проблемы. Многие опасаются возвращения 90-х, когда захваты храмов были нормой. Как этому противостоять?

- Я уже говорил, общество страшно политизировано, любая информация перетолковывается до неузнаваемости, относиться к ней нужно с величайшей осторожностью. Когда всё это начиналось, один священник сказал мне: «Отец Георгий, вам в донецких степях хорошо, потому не делайте, пожалуйста, никаких резких высказываний, подумайте о тех отцах, которые несут своё послушание на Западной Украине». За время с начала событий на Майдане, наша Церковь многих удивила. От нас ожидали: вот, начнутся пророссийские митинги на юго-востоке и все православные иерархи «в дружном сепаратистском порыве», под хоругвями, с хлебом и солью двинутся встречать русских… Такой штамп многим вбили в голову. С понятной целью - манипулировать общественным мнением. Кому-то очень хочется транслировать с юго-востока такую телекартинку, которую можно использовать как сигнал погромам и изгнанию с Западной Украины «оккупантов» - Московского Патриархата. Не получается, не даёт наша Церковь поводов обвинить её в «сепаратизме», иное у нас толкование сиюминутных событий.

Я служу в храме Игнатия Мариупольского. Святой Игнатий – грек по земному происхождению. Греческий народ пережил столетия турецкой оккупации, но сохранил святоотеческую веру и, благодаря ей добился независимости. Ничто не может отлучить человека от Христа, если сам человек не отречется.

Мы пережили страшные 90-е, когда было всякое, даже такое - цитирую: «Братья и сестры, власть поменялась, мы были православные, теперь мы греко-католики…» Если кто-то готов ради привычного храма и удобной рядом парковки поменять свою каноническую принадлежность, то грош цена такому «священнику». Но, не следует забывать, что были и другие священники. Как они противостояли давлению? А вот так: отобрали храм – построили рядом новый. Не потому что «бабла немеряно», а потому что они - настоящие пастыри, и прихожане верили им. Отобрали второй храм – и что, впали в уныние, опустили руки? Нет! Рядом построили третий. Вспомним пример тех же греков, которые вопреки всему из поколения в поколение хранили свою веру, защищали Церковь, открывали тайные школы, берегли святоотеческую традицию и избавились от страшного ига. Так всегда было в истории: одни огнём и мечом, другие – любовью и верой. Если будет наказание Божие за наши грехи, значит – будем это принимать с покаянием. А в крайней ситуации, при явном и вопиющем нарушении прав прихожан, священник может организовать мирную акцию гражданского неповиновения.

Сейчас в церковной среде идёт колоссальная мыслительная работа. У Церкви – многовековой опыт выживания и развития в часто враждебном окружении. Мы найдём адекватные ответы на все вызовы времени, потому что основание Святой Церкви – вневременная, неотменимая, вечная истина Христа-Спасителя.