Когда только зарождалось украинское национальное движение, даже его отцы-зачинатели вряд ли догадывались, во что оно может выродиться. Да-да, именно выродиться, ведь поначалу украинское движение имело фольклорно-этнографический характер, и его знаменитый деятель Николай Костомаров говорил, что мысль об отделении Малороссии от России может задержаться только в голове, нуждающейся в помощи психиатра.

Выдающимся деятелем украинского культурного движения был Михаил Петрович Драгоманов, брат украинской писательницы Ольги Косач (урождённой Драгомановой) и дядя Леси Украинки. «Сам украинец по происхождению … я во многом разделял сомнения и идеи украинских националистов, и во многом они мне казались реакционными: я не мог разделять равнодушия их к русской литературе, которую считал более развитой теперь, нежели украинская…» – говорил М. Драгоманов (эту фразу вы никогда не встретите в украиноязычных биографиях М. Драгоманова).

Украиноцентричные воззрения его сестры Ольги Косач были более радикальными. В своём доме она запрещала мужу и детям говорить по-русски, ограждала их от русскоговорящих сверстников и жила в страхе, как бы её дети не набрались «дурацких кацапских поговорок» (1).

В дальнейшем оказалось, что погоня за национальной чистотой пагубно сказалась не только на сестре М. Драгоманова, но и на его внуке. Дело в том, что дочь М. Драгоманова, Лидия, вышла замуж за болгарского этнографа и украиноведа Ивана Шишманова. Основатель Высшего училища в Софии (сейчас – Софийский университет), И. Шишманов со временем занимает пост министра просвещения Болгарии (1903-1907), а с 1918 по 1919 г. – посла Болгарии в Украинской Народной Республике, которая ориентировалась на Германию и Австро-Венгрию.

Ещё ранее он влился в ряды Научного общества им. Т. Шевченко, основанное в 1873 г. во Львове. Общество видело своей задачей развитие «украинсько-руського языка». В 1894 г. главой Общества становится одиозный идеолог украинского сепаратизма и австрийский ставленник Михаил Грушевский. С его приходом в Научном обществе закипела работа: издавались журналы, книги, статьи. В составе Общества появились этнографическая и археологическая комиссии. Сам М. Грушевский пишет десятитомную «Историю Украины-Руси», а Киевскую Русь называет «украинской державой». Характерно, что после закрытия в 1939 г. Научное общество им. Т. Шевченко возобновило свою работу в Германии в 1947 г., и были открыты отделения в США и Австралии. Как раз вокруг общества консолидировалась в США украинская диаспора советских времён, состоявшая из уцелевших гитлеровских коллаборационистов.

Трудно сказать, был ли И. Шишманов сторонником украинского радикализма, но он однозначно видел в русских и украинцах разные народы, хоть это и противоречит исторической истине. Предметом научных изысканий И. Шишманова была русская и украинская литература, особенно поэзия Т. Шевченко. В 1920 г. он основывает Болгарско-украинское общество, а через 8 лет умирает в Осло.

Увлечение украинским языком и литературой чета Шишмановых передала своему единственному сыну – Димитру. Усилиями Димитра Шишманова в Софии в 1919 г. начинается выпуск журнала «Украинско-болгарское обозрение». Д. Шишманов переводит на болгарский труды Ивана Франко, Александра Олеся (его сын, Олег Ольжич – активный участник ОУН), Сергея Ефремова (лидера тайной сепаратистской организации «Союз освобождения Украины») и др. Исторические инсинуации М. Грушевского тоже импонировали внуку М. Драгоманова (ему он посвящает отдельную статью).

В 1935 г. начинается небывалый карьерный взлёт Д. Шишманова-мл. Сначала - полномочный посол Болгарии в Греции, а через 8 лет – глава болгарского МИД. Взращённый в атмосфере восприятия России как чего-то чуждого украинской культуре (т.е. культуре своей матери-украинки), Д. Шишманов работал в правительстве Добри Божилова – одного из самых прогерманских политиков Болгарии. Д. Божилов давил болгарское освободительное движение и во всём шёл гитлеровцам навстречу, за что и был казнён по приговору Народного суда Болгарии в 1944 г.

Такая же печальная участь постигла и внука знаменитого украинофила М. Драгоманова – Димитра Шишманова. Его казнили по приговору того же суда годом позже – в 1945. Обвинение было то же – сотрудничество с нацистами. Вот так бесславно закончился жизненный путь последнего потомка рода Драгомановых по женской линии.

Симптоматично, что продолжателем украинского дела отца и сына Шишмановых был ученик Шишманова-старшего - болгарский историк и фольклорист Михаил Арнаудов, министр народного просвещения в правительстве Ивана Багрянова, пришедшего к власти после отставки Д. Божилова. И. Багрянов также заигрывал с немцами и вёл сепаратные переговоры с Лондоном и Вашингтоном за спиной у СССР. Репрессии против антифашистского сопротивления при И. Багрянове только усилились, а сам И. Багрянов повторил судьбу Д. Божилова и Д. Шишманова. М. Арнаудову повезло больше – за пособничество нацистам он отделался 15-летним сроком.

Эволюция от безобидного любителя украинского фольклора к пронацистским взглядам – не такое уж и редкое явление среди украинофилов. Рассматривая украинскую культуру как нечто чуждое и априори более цивилизованное по отношению к культуре русской, политические украинофилы неизбежно скатывались к сотрудничеству с силами, заинтересованными в ослаблении русско-православного ареала и его дроблении на «удельные княжества». В годы Первой мировой это была Австро-Венгрия, в годы Великой Отечественной – Третий рейх, в годы холодной войны – США.

Так, украинофил Аверкий Гончаренко, командовавший силами УНР в боях под Крутами, закончил свою военно-политическую карьеру в составе дивизии СС «Галичина» (получил чин гауптштурмфюрера), а позже скрывался от советского правосудия в США.

Литературовед-украинофил Юрий Шевелёв начал с увлечения украинским фольклором, а закончил тем, что сбежал во время эвакуации на восток и пошёл навстречу солдатам вермахта. Позже он оказался в США, а с 1949 г. был действительным членом Научного общества им. Шевченко (того самого, где состоял И. Шишманов).

Скажут: но ведь не только украинофилы были в рядах вермахта, были и те, кто называл себя русскими патриотами («власовцы» и т.д.)? Но «власовцы» – это проявление политического противостояния («русские патриоты» против большевиков), а украинствующие в рядах вермахта – проявление культурно-этнического противостояния (украинское национальное движение против «москальской диктатуры»). Т.е. «власовцы» и советская власть – это конфликт двух политических партий, одна из которых опустилась до сотрудничества с внешним врагом (Гитлером). Украинство же пыталось разжечь конфликт этноцивилизационный, столкнув лбами украинцев (малороссов) и русских (великороссов), заручившись поддержкой того же Гитлера.

«С изданий народных, с выработки особого правописания, с тенденциозного рассказа об историческом прошлом народа началось и то «украинство», которое так пышно расцвело в Австрии и уже стало служить антирусским интересам», – писал известный филолог-славист Платон Кулаковский (1848-1913).

«Украинство – это отступление от вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких сапог…» – говорил историк Осип Мончаловский (1858-1906).

На Украине и в советское время, и сегодня идеалом украинофильского патриотизма всегда считался западно-украинский регион, где находят отклик наиболее радикальные идеи толкователей украинства с их дикими взглядами. Это – Степан Ленкавский, идеолог ОУН («Не бойтесь признавать себя фашистами. Ведь мы такие и есть!») с его «Декалогом украинского националиста», где есть и такие слова: «Пойдёшь непоколебимо на самое опасное преступление, если этого потребуют интересы дела. Поборешься за усиление силы, славы, богатства и просторов Украинской Державы, даже путём порабощения иноземцев».

Это – Дмитрий Донцов, гуру украинского национализма («Будьте агрессорами и захватчиками, прежде чем сможете стать властителями и обладателями ... Общечеловеческая правда не существует»). Это – оуновский стратег Николай Колодзинский («Мы, выстраивая украинскую державу, должны отодвинуть границу Европы до Алтая и Джунгарии... Человек, который отказывается от этой борьбы и призывает к пацифизму, является гнилым наростом на здоровом теле»).

Украинствующий формат мышления невольно предполагает хотя бы частичное оправдание коллаборационизма времён Великой Отечественной войны, вольное или невольное чествование старых украинских эсэсовцев, воспевание «подвигов» Мазепы и Петлюры. Иначе, если ты это отрицаешь, ты отрицаешь западно-украинскую версию политического украинства, принятого за образец украинства в наше время.

А как ты можешь быть сторонником украинства и тут же опровергать образцовость её эталонного выражения? А если ты выступаешь за украинство без описанных изъянов, тогда ты выступаешь не за украинство, а за малороссийство, то есть за то, за что и воевали твои отважные предки и с Карлом XII, и с Наполеоном, и с Гитлером.

Киев же, превратившись после развала СССР окончательно из малороссийского в украинский, голосует в ООН против предложенной Россией резолюции с осуждением порочной практики возрождения нацизма. Проголосуй Киев «за», и пришлось бы осудить эталонные проявления политического украинства.

За все 20 с лишним лет украинской независимости ни один президент Украины не выступил с осуждением подобных перекосов. Потому что без доли неонацизма не существует политического украинства.

(1) Каревин А. Жертва матери. Малоизвестная Леся Украинка»//Единая Русь, 22 июля 2011 г.